— Все спешат, — бросила я, усаживаясь рядом с ним на заднеесидение.

— Куда едем? — косо глянув, спросил водитель, которому Тамаркиныпацаны, чувствовалось, изрядно настроение попортили.

Американец посмотрел на меня, я на него — в глазах однивопросы. Было очевидно: пока он не избавится от меня, ехать ему некуда. Я же несобиралась предоставлять ему такую возможность.

— Поезжайте прямо, — сказала я, — а там будет видно.

— Почему прямо? — забеспокоился американец, вытаскивая своюкарту. — Мне в другую сторону.

— Всем в другую сторону, — отрезала я. — И не тяните резину.

Услышав это, бедняга оставил в покое свою карту и уставилсяна меня.

— Вы думаете, что я резину тяну?

— А что вы делаете? — возмутилась я. — Рассказывайтедавайте, как дошли вы до жизни такой?

— Сначала вы рассказывайте, — предложил он.

Я человек немелочный, первой начала.

— Мне рассказывать нечего. В девятую квартиру и постучала ипозвонила, дверь открылась, сделала знак, ваш друг в ужас пришел, — вкратцеизложила я.

Американец взволновался:

— Что сказал он?

— Кричит, что вы ему очень дороги, что хочет вас спасти,хочет найти, а как — не знает. В общем, ничего я толком узнать не смогла. Онслишком спешил.

— Хорошо уже то, что жив он, — успокаиваясь, ответиламериканец. — Я рад.

— Я тоже рада, что вы рады, но теперь, пожалуйста,расскажите мне все, что обещали, раз ваша очередь.

— А начать откуда? — послушно спросил он.

— Ну уж не со своего дня рождения. Начните с аэропорта:солнечным весенним днем, холодным, но ясным, ступили вы на нашу землю схорошими ощущениями, с ними вас и схватили… Кстати, — вдруг вспомнила я, — акак вы мой адрес узнали?

— Я за ними следил, — шепотом сообщил он, косясь на водителяи максимально приблизив ко мне свое красивое лицо, украшенное моим фингалом.

Я подумала: «Так и есть! Этот Майкл самый настоящий агентЦРУ. Вот, уже следит за нашими „братанами“!»

Однако, обнаруживать своих догадок я не стала, а радостновоскликнула:

— Ага, значит вы знаете где их логово!

— Знаю, знаю где их логово, — заверил он. — Я был там иподслушал, что они, вас утопив, отправились чем-то крепко бэхать и бэхаликрепко до самого утра.

— Постойте, да чем же они бэхали-то? — опешила я и тут жесообразила, что несчастный учил русский в очень приличном месте, потому чтоплохо знал наш жаргон, а напрасно — этак можно все тут понять с точностью донаоборот.

— Бухали они, видимо, то есть пили, алкоголизмом занимались,— пояснила я.

Американец прозрел.

— А-аа, — произнес он, — видимо — да, пили алкоголь.

— Точно «да», а не «видимо», уж я-то знаю наших «братанов».Что же вы так плохо русский язык учили? Не знаете всех слов.

— Русский язык я выучил очень хорошо, — с гордостью сообщиламериканец. — Мои учителя так говорили, а всех слов не знаете и вы.

— Ну да! Я-то знаю все наши слова, не считая матерных, ноздесь мастерицы мои подруги: Маруся и Тамарка. Всегда можно консультациюполучить.

В лице американца появилась хитринка:

— Хорошо, что такое: алармист?

— Нашли, тоже, наше слово, — проворчала я. — Все равно знаю:паникер, если по-простому.

— Правильно, — с уважением подтвердил американец и счелнелишним оправдаться: — А редко кто знает, я проверял.

"У кого? У «братанов» что ли? Так они и попроще незнают слов…

Бог ты мой! — вдруг внутренне ужаснулась я. — Что он зачеловек? У меня ребенок пропал, а он меня загадки разгадывать подбивает."

— Давайте вернемся к нашим баранам, — воскликнула я. —Точнее, к «братанам». До утра, значит, бухали они, а потом в сумочку моюзаглянуть решили, когда бабки кончились, ну «мани» по-вашему.

— Точно, — подтвердил американец. — Все так и было. Поэтомуваша машина осталась на мосту. Ночью они ее не заметили, а когда документыувидели, то поняли, что где-то рядом с мостом и машина должна быть. Иотправились искать, и нашли следы колес, но машины не нашли.

— И сильно удивились, — продолжила я. — Но мне-то это знатьзачем? Я вас о чем спросила? Как адрес узнали вы мой? А вы мне про чтотолкуете?

— И толкую про это. Тогда они адрес ваш и начали искать инашли. И я услышал, потому что читали они по слогам. Услышал и запомнил и решилвас предупредить, потому что эти люди к вам ехать собрались. Я не понял только,зачем им ребенок ваш?

— Сама об этом знать хочу, — вздохнула я.

Американец посмотрел на меня с подозрением.

— А раньше вы с ними знакомы не были? — спросил он.

— Да вы что? — возмутилась я. — За кого вы меня принимаете?

Он пожал плечами:

— Тогда странно. Ребенок ваш им зачем?

— Господи! Сама не понимаю! — заламывая руки, воскликнула я.

Он задумался.

— Хорошо, я вам помогу, но и вы мне должны помочь. Я поеду кним туда, но мне срочно нужна машина. Напрокат. Я заплачу. Этот человек даватьотказывается, — он кивнул на водителя, который точно слышал его, но и ухом неповел.

— У меня есть машина! — обрадовалась я и, вспомнив где ееоставила, пригорюнилась: — Если «братаны» еще не угнали.

— Ваша не годится, — отмахнулся американец. — У вас«Мерседес», — автомобиль слишком дорогой и для той местности заметный. Так ямог и на «Кадиллаке» поехать. Нужна марка подешевле, попроще и лучше местногопроизводства.

Я призадумалась:

— Из моих друзей и знакомых такая машина есть только уМаруси, у той подруги, что классно матерится. У нее старый раздолбанный«Жигуль».

— О, «Жигуль» подойдет, — одобрил он. — Маруся машину вамдаст напрокат?

— Даст, конечно, если вы заплатите за нее полностью, ну всюее цену. У меня ни копейки с собой нет, а в долг — она не поверит. Марусяосторожная и недоверчивая: во— первых — философ, во-вторых — работник торговли.Буфетчица.

В глазах американца промелькнуло некое подобие испуга.

— У меня денег много нет, — признался он и пояснил: — Сейчаспрямо нет. Могу потом.

Я покачала головой: