— Нет, потом — Маруся не согласится. «Жигуль» ей дорожевсякой дружбы. Да в чем проблема? Неужели у вас четырехсот долларов ненайдется?

Признаться, я накинула прилично — хотела Марусе услужить.«Жигуль» ее столько давно не стоит.

Теперь уже в глазах американца появился настоящий испуг.

— Столько у меня найдется, конечно, но машина эта развепоедет? — озадачился он.

— Еще как поедет, — заверила я, вспомнив какие Маруся наэтом «Жигуле» выписывала пируэты и закладывала виражи. — Похлеще «Кадиллака»вашего поедет. По нашим дорогам это самое то.

— Неужели?

— Несомненно.

— Хорошо, — согласился он. — Тогда не будем тянуть и едем кМарусе? Много это времени займет? Через час я смогу выехать?

— Как это — вы? — изумилась я. — А я?

— Что — вы?

— А то! Вы что, без меня ехать собрались? Не забывайте, ямать, у них мой ребенок. И вообще, вдруг с вами что случится, я даже адреса ихне знаю. Вы хоть бы адрес мне сказали.

— Сам не знаю.

— Как же так?

— Я этих людей выследил. Как добраться — помню, а адреса незнаю.

— Тогда и не вздумайте ехать без меня, — еще большезабеспокоилась я.

Он упрямо тряхнул головой.

— Конечно без вас. Здесь у нас не выйдет спора: или едуодин, или не еду вообще, — заявил мой американец.

Я поняла, что он не шутит и якобы сдалась.

— Ладно, — лживо согласилась я. — Поехали к Марусе. Паспортпри вас? Она должна вам выдать доверенность на вождение ее «Жигуля», чтобымилиция вас не заподозрила в угоне.

— В угоне машины за четыреста долларов? — удивилсяамериканец.

«Что он скажет, когда Маруськин „Жигуль“ воочию увидит, — сопаской подумала я. — Не забоялся бы ехать чертов американец.»

Мне повезло дважды: Маруся дома оказалась и кобениться нестала. Сразу согласилась дать на прокат «Жигуль», как только услышала сколькоза него платить согласны.

— Берите, старушка, и хоть назад не возвращайте, — заявилаона. — Только он не слишком крупный мужчина, американец твой?

— Выгляни в окно, вон он под подъездом твоим околачивается,— сообщила я.

Маруся выглянула и присвистнула.

— Бугай еще тот он, старушка, — констатировала Маруся. —Тогда скажи ему, что у меня пол под передним сиденьем непрочный. Пускай ногитуда не ставит, прямо весь провалится еще, не дай бог. Будет как волк из мультикасвоими ногами за машиной бежать.

— Да знаю я твой пол, — отмахнулась я, — но ему он нестрашен.

— Почему это? — удивилась Маруся.

— За рулем будет он.

— За рулем?! Американец?!

— Уперся и ни в какую, — ответила я. — Меня наотрез братьотказался.

И тут вдруг Маруся поняла, что не в курсе она вообще ничего,как говорится: полная в этом вопросе тундра.

— Старушка! — закричала Маруся. — А кто это? Епэрэсэтэ! Икуда вы собрались? Я прямо вся от нетерпения сгораю!

«Она же ничего не знает, — ужаснулась я. — Если начнурассказывать, до вечера не уеду.»

— Маруся, охолонь, мы не знакомы с ним почти, — успокоила еея.

— А жаль, прямо вся вижу: парень красавец, — удручилась она.

— Красавец, но мне не до этого. Тамарка послала разведатьадрес компании одной, ну, ее дела, сама знаешь какая она.

— И ты помогаешь этой сучке? — рассердилась Маруся, новдаваться в подробности не стала.

Она даже слышать не хотела о Тамарке и ее делах, чего мне инадо было.

— А парня ты почему, старушка, там оставила? — удивиласьМаруся, забыв про своего ненаглядного Ваню и с удовольствием разглядывая в окномоего американца.

Мне это совсем не понравилось, но вида я не подала иответила:

— Да дело у меня к тебе есть, а при нем я говорить не хочу.Понимаешь, Маруся, он завыделывался и не пожелал брать меня, а я обязательнодолжна с ним поехать. Ну, интерес у меня там свой, вот и хочу я американцаперехитрить.

— Дело хорошее, — одобрила Маруся. — Хоть здесь обставимАмерику. А что ты придумала?

— Придумала в багажнике спрятаться, а как из города выедем,дам о себе знать. Он возвращаться вряд ли станет и на дороге не бросит меня —джентльмен.

Тут я, пожалуй, преувеличивала, но Маруся возликовала:

— Молодец, старушка! Прямо вся одобряю! Пошли в гараж, такспрячу в багажнике, никакой американец не найдет. Мани давай.

— У него мани, — ответила я. — Ты же смотри, не забудь, вгараж его не приглашай, а он культурный, сам за нами не попрется.

— Не учи ученого, — заверила Маруся и все сделала наоборот.

Она как увидела моего американца, так тут же пожелалаотдаться ему прямо с места не сходя — во всяком случае так это со сторонывыглядело.

Необъятные размеры Маруси очень к тому располагали, ведь нечасто же на ее пути такие гиганты встречаются. Ох, как лебезила она перед ним,как обхаживала. Даже тошно мне стало. И, конечно же, сразу пригласила его вгараж.

Думаю, будь Маруся чуть пощедрей, так «Жигуль» свой отдала быи без долларов. Да почти уж и отдала, так защебеталась, увидев красот каких мойамериканец. Уже сто раз я пожалела, что не сказала про страшенный наш роман.Хотя, думаю не остановило бы и это Марусю. Может и напротив даже, распалило бы.

Когда увидела я как хочет она удалиться с ним в гараж, резковоспротивилась.

— Нет, — сказала я, — Маруся, там у тебя беспорядок, ачеловек из-за границы, из культурной страны. Что он о тебе подумает?

Марусе хотелось, чтобы он подумал о ней только все самоехорошее, а потому она опомнилась и в гараж американца не пустила, хотя он уже иногу через порог перенес.

— Извиняйте, — сказала она, преграждая ему путь своим, мягкоговоря, пышным бюстом. — Туда мы в другой раз наведаемся с вами.

И прихлопнула ворота. Я сразу полезла в багажник. Марусяменя в багажнике закрыла и уже пошла ворота открывать, но вернулась и спросила:

— А ему-то, старушка, что сказать? Делась-то ты куда?

— Скажи в подвал полезла за картошкой, — осваивая багажник,крикнула я.

— Так нет же у меня здесь подвала.

— А он знает? Скажи — в подвал полезла и все дела. И пускайнос не сует куда не надо, здесь ему не Америка.