Станислав Александрович выпил совсем малость, но ему показалось, что у него после нескольких минут общения с дворником Потапчуком голова пошла кругом.

– Какой хвост?

Дворник неуверенно пожал худыми плечами.

– Ну, я не знаю, как у вас сейчас в уголовном розыске называется слежка… – виноватым тоном ответил Дмитрий Кузьмич, – а в наше время это называлось «хвостом»!

До рыжеволосого капитана Ерохина начал доходить смысл сказанного, но Станислав Александрович никак не мог понять, какое отношение к нему могла иметь слежка.

– Говори яснее, Кузьмич, – немного осознав свое положение, сказал Ерохин.

Однако Станислав Александрович, желая поскорее получить вразумительный ответ, забыл, с кем имеет дело и что от дворника-пройдохи ничего так просто не добьешься.

– Что говорить, Станислав Александрович, – демонстративно и неестественно закашлялся старик, – что-то у меня в горле дерет, словно кусок там застрял…

Рыжеволосый капитан сразу же понял, куда клонит старый алкаш Кузьмич. Он полез в карман и достал бумажник, однако перед тем, как раскрыть его, пристально посмотрел на взволнованного старого человека и строго спросил:

– А стоит ли твое горло и твоя информация моей благодарности, Дмитрий Кузьмич?

Дворник Потапчук энергично затряс головой:

– Стоит, Александрович, обязательно стоит! Ты еще потом вернешься и захочешь в знак благодарности меня побаловать беленькой, чтобы моя старческая память снова вернулась ко мне!

Капитан Ерохин усмехнулся.

– Это уж вряд ли, уважаемый товарищ Потапчук! – резко отрезал он и, достав из бумажника полтинник, протянул его дворнику, но, не выпуская деньги из пальцев, спросил: – Так что там у тебя за дело ко мне, Кузьмич? И давай, больной, не растягивай на несколько сеансов, как Кашпировский, а выкладывай все, что знаешь!

Кузьмич бросил взгляд на купюру в руке своего собеседника и, снисходительно вздохнув, махнул рукой и заговорщицким тоном тихо сообщил:

– Когда выйдешь из укрытия, сразу не оборачивайся, а пройдя несколько метров, остановись и закури; при этом, Станислав Александрович, не забудь бросить внимательный, но незаметный взгляд по сторонам.

Капитану стало немного смешно, что его, профессионала, учит какой-то дворник. Однако если бы молодой рыжеволосый следователь знал всю биографию Дмитрия Кузьмича Потапчука, то у него бы не то что глаза округлились, челюсть отвисла бы.

– Ну, бросил взгляд, – нетерпеливо и уже начиная раздражаться, произнес Станислав Александрович, – и что я там должен увидеть, Кузьмич? Змея трехглавого или Кощея Бессмертного?..

Потапчук снисходительно помахал указательным пальцем перед носом капитана.

– Не ершись, Александрович, – прервал он собеседника. – А увидишь ты незаметного маленького мальчика-китайца в тюбетейке и зеленом кафтане.

Капитан удивленно взглянул на Потапчука.

– Мальчика?

Дворник кивнул головой.

– Именно мальчика, капитан, – подтвердил Дмитрий Кузьмич, – который ходит за вами с того самого момента, как вы посетили антикварную лавку Ян Чженьнина.

Станислав Александрович озадаченно почесал свой крепкий стриженый затылок и спросил:

– Откуда ты знаешь?

Старик пренебрежительно усмехнулся:

– Глупее вопроса, товарищ капитан, от следователей из уголовного розыска я еще не слышал. Я же дворник, дорогой мой человек, а дворник – это не работа, а призвание, так сказать, потребность истосковавшейся души!

Станислав Александрович, слегка покраснев, нахмурился и недовольно кашлянул в кулак. Потом расправил широкие плечи и с достоинством, в котором чувствовались нотки уязвленного самолюбия, громко и раздраженно произнес:

– А может быть, тебе все это померещилось с бодуна, Кузьмич? Зачем я нужен этому китайскому мальцу-следопыту, а тем более на кой черт он сдался мне?

Старик бросил обиженный взгляд на рыжеволосого мужчину и укоризненно покачал головой.

– На кой черт он или ты кому-то сдался, капитан, я не знаю, – с досадой в голосе произнес Дмитрий Кузьмич, – но в отличие от тебя этот китайчонок более любопытен, чем ты, профессиональный сыщик, хотя, может быть, ты, Станислав Александрович, и прав, такое хобби у мальца – следить за всеми посторонними…

Капитан Ерохин нахмурился и поинтересовался:

– А за кем он еще следил?

Дворник Потапчук, казалось, потерял всякий интерес к беседе, и даже оказавшиеся в руках пятьдесят рублей не согревали его истерзанную одинокую Душу.

– Да мало ли за кем он следит или просто любуется, – задергав костистыми плечами, уклончиво и обиженно ответил он, – я же не прибор видеонаблюдения!

Капитан, поняв, что обидел своего собеседника, примирительным тоном сказал:

– Да ладно, Дмитрий Кузьмич, обижаться тебе, одно ведь дело делаем!

Такое заявление приободрило старика, и Кузьмич мгновенно забыл старые обиды.

– Вот именно, Александрович, одно! – с жаром воскликнул дворник. – Этот малец служит у антиквара Чженьнина, и в тот день, когда антиквара посетил один из якутов, этот малый потом, а конкретно сразу же, как только тот вышел из лавки, прицепился к нему как банный лист и ходил за ним как привязанный.

Ерохин озадаченно почесал затылок и спросил:

– Точно?

Старик, любовно разгладив бумажку, аккуратно положил ее в карман фартука.

– Капитан, ты меня обижаешь, – незлобиво хмыкнул он и придвинулся к собеседнику. – Ты посмотри на меня! У меня что, нет глаз?

– Есть!

– Вот и я о том, Станислав Александрович, – многозначительно вздохнул пожилой человек и, развернувшись, хотел было покинуть рыжеволосого следователя, но вдруг остановился. – Кстати, молодой человек, так, ко всему сказанному ранее, бесплатно, – сделав небольшую паузу, таинственно произнес местный Шерлок Холмс, – мне показалось, что этим делом интересуется еще кто-то.

Капитан Ерохин уже более внимательно и с некоторым уважением посмотрел на старика, у которого, как оказывается, неплохо варила голова и была хорошо развита наблюдательность и память…

– В смысле, Кузьмич? – серьезным тоном спросил Станислав Александрович.

Дмитрий Кузьмич Потапчук переложил метлу из одной руки в другую и, снова неопределенно качнув головой, нервно задергал своими худыми плечами.

– Тебя пасет китаец, – сказал дворник, – а за мальцом присматривает какой-то парень…