человеческая природа, ощущая собственную неуместность здесь, съежилась, ожидая спасительного выдворения в привычное пространство. Траверс осторожно ощупал языком разорванные с левой стороны губы — глаза мужчины округлились, когда он не обнаружил никаких повреждений. Хотя его рот, судя по ощущениям, все еще был наполнен клейкой смесью теплой крови и слюны, испещренной россыпью пузырьков. Не успев дать анализ случившемуся, Вайс начал слышать неразборчивый шум, вязнущий в толще стенок кокона. С каждой секундой этот звук, все более походивший на поразительно настойчивый зов, обретал громкость и мощь, отдаваясь дрожью внутри ребер мужчины. Мир подернулся волной, что играючи встряхнула кокон, словно тот был жалкой щепкой, заброшенной на поверхность беснующихся вод.

— О, хвала Богам! Траверс, ты вернулся! — теплые руки гадалки обвили голову Вайса, который до сих пор ощущал болезненную пульсацию разорванной сталью плоти и обволакивающий жар от намокшего поддоспешника.

— Чт… я чт… Я здесь? То есть, в нашем времени? — обескураженные глаза Траверса скользили по виденному лишь однажды помещению.

— Да, Трав, в нашем, в нашем… Наконец-то… Я уже боялась, что ты там навечно останешься!

Траверс замер на кушетке, молчаливо пытаясь очистить разум от остатков сознания Ральфа и настроиться жить своей, столь желанной жизнью. Гадалка несколько раз суетливо пронеслась по комнате, скоро вернувшись с дымящимися чашками, содержащими какой-то напиток. Когда ее касание мягко вытянуло Вайса из бурлящих и расталкивающих друг друга мыслей, Траверс отметил необъяснимую приязнь в ее глазах, обращенных на задержавшегося посетителя.

— Вот, Трав, давай попьем, это тебя успокоит, — мягко молвила женщина, протягивая Траверсу керамическую чашу, казавшуюся игрушечной в его узловатых пальцах.

— Нет, спасибо, — Вайс отказался от предложенного с непреклонной вежливостью, — Сколько времени я провел здесь?

— Почти месяц, — женщина смиренно ответила и увела взгляд вниз, справедливо ожидая вспышки ярости и потока грязной ругани.

— Прекрасно. ТАМ я пробыл, наверное, около двух лет. Меня искали? — Траверс поразительно быстро возвращался в реальность и, подобно дейнезианцам, перешел к сути, избегая лишних эмоций.

— Да… — гадалка горестно скривила пухлые губы, — Как только ты… В общем, ко мне спустя несколько дней пришел твой… «высокий друг», Трав. Признаюсь, я чуть не белье не намочила… от страха. Что же с ним сотворил этот проклятый Дейнезиан, или некто иной, скрывающийся под личиной никем не виданного Бога…

— А, Поль… Прекрасно, значит все под контролем. Что дальше?

— Он ничего не сказал про твою затею и то, во что она вылилась, просто… КРАЙНЕ убедительно попросил меня ухаживать за тобой все время, пока ты блуждал в прошлом, иначе… иначе я бы сама стала прошлым, — женщина затихла и задумчиво отпила горячую жидкость из чаши.

Траверс замолчал, погрузившись в планы предстоящих действий. Поль гарантированно предупредил родителей Вайса — пусть, они не докучали взрослому сыну, но им удавалось поддерживать теплые и корректные отношения, посему исчезновение Траверса на столь долгий срок могло их порядком насторожить. Отлично, одной заботой меньше. Гадалка явно хотела продолжить разговор, но весь ее собранный вид свидетельствовал о тяжести вопроса, что ждал нужного момента.

— Трав, теперь… касательно твоего главного интереса. Я долго думала, какие слова подобрать для этого разговора, и вот, стоило моменту настать, мое заготовленное красноречие куда-то испарилось… Пожалуйста, просто послушай. Молча. Все возмущение произошедшим ты выскажешь мне после, хорошо? — женщина дождалась молчаливого согласия Вайса, после чего продолжила…

«Траверс, твое проклятье оказалось реальным, но я неверно оценила его масштабы и тяжесть. Как ты понимаешь, я не работаю с цифрами — мое поле это сугубо ощущения, предчувствия. Разумеется, я не могла даже предположить, что тебя затянет настолько глубоко. Более того, это первый подобный случай за всю мою, прямо скажу, продолжительную карьеру. Проклятие тянется из глубокой древности, однако грехи твоего предка усугубили его, хотя сам он чудесным образом избежал действия этого рока. Появление дейнезианцев всколыхнуло Резонанс, и изменило форму проклятья Вейссеров, что сказалось на потомках Ральфа. Уверена, ты сейчас мысленно фыркаешь, заслышав о Резонансе, хотя все мы знаем, что именно с его помощью Плывущие в Вечности пронзают привычную материю, опережая свет. Я всегда чувствовала, что это воображаемое пространство является вотчиной настоящих Хозяев нашего мира. Все это несет в себе чудовищно древнюю связь. Связь, имеющую исток из тех эпох, когда многие звезды были молоды. Пусть, незваные дейнезианцы захватили остатки этой канувшей в вечность цивилизации, опутав их своим любимым бетоном, миллионами тонн арматуры и целыми полями нержавеющих листов, но они НЕ заняли трона хозяев. Сама материя непрестанно и презрительно пинает их прочь с этого бронзового пьедестала, высоту которого невозможно определить, сколько ни вглядывайся… Ты же… ты ведь тоже видел это?»

Перед Траверсом вновь на неописуемо краткое мгновение разверзлась бесконечная тьма с высящимися среди нее размытыми очертаниями неведомых бронзовых колоссов. Глаза мужчины против воли начали истекать слезами, вызванными приливом благоговейного страха и потустороннего восхищения чем-то настолько масштабным, что вся человеческая цивилизация ощущалась едва различимой пылинкой среди вечности.

— Да, я видел, — Вайс тихо ответил, прикрывая глаза, — Но также я видел, в каком ужасе еще недавно находился наш мир, и насколько беспросветной была жизнь подавляющей части людей.

— Не будем об этом, Трав, позволь мне закончить, — гадалка мягко прервала Траверса, возвращая беседу в прежнее русло.

«Прости за эти слова, но… я ничем не могу помочь тебе. Проклятье растет из самой сути нашего мира, поэтому я бессильна. Мне тяжело это говорить, а тебе, я уверена, куда тяжелее слышать… Трав, тебе выпала чужая и очень цепкая судьба, которая не ослабит хватку до самой кончины. Проклятье уподобится Уроборосу, и, дойдя до апогея, сомкнется в жуткое кольцо, после чего исчезнет, растворится в бесчисленных слоях Резонанса. Ты же исполнишь предначертанную роль, однако умрешь одиноким и бездетным. Мне действительно жаль… Пока ты лежал здесь, я непроизвольно заглянула в твою душу и, когда почувствовала всю несправедливость, плакала несколько часов. Ты ведь на самом деле золотой мужик — умелый, волевой и сильный, правильный, просто… Когда сам мир забавляется тобой в качестве игральной кости, ничего не сделать, — женщина резко подалась к Траверсу, поразительно крепко обвив его руку. Ее глаза словно приклеились к зрачкам Вайса, а стремительный и горячий шепот хлестал по разуму мужчины, словно кнут взбесившегося погонщика.

— Умоляю, не возвращайся к ним! Не возвращайся к ним! Это бездушные сосуды, давно остывшее подобие человека, жалкая и жуткая насмешка! Я же чувствую за километр — проклятый Дейнезиан дочиста выскреб их души, а после до края залил свою искаженную мораль, которая оказалась намного более едкой, чем средство для дезинфекции… А тот, который