– Ага, и все ездят на такой же точно машине с номерами, зарегистрированными на ее имя, так? – оставался непреклонным Носов.

– Внешность женщины не рассмотрели! – фыркал Гера. – А номера все увидели!

– Не все, не все, Геральд Эдуардович, – удовлетворенно скалился Носов и вытирал влажной салфеткой вспотевший жирный лоб. – Один мужчина приехал позже вашей подзащитной, уж позвольте мне так ее называть. И припарковал свою машину рядом с ее. И номера отлично рассмотрел. И одна женщина, живущая прямо напротив автостоянки, номера рассмотрела. Собаку она выгуливала тогда, когда машина там стояла. Полноте, Геральд Эдуардович, вам надо взять себя в руки и признать факт свершившимся…

Какой факт? Какой, к черту, факт он должен признать? Что Оля убийца?

Это неправда! Этого быть не может! Где-то что-то он просто просмотрел. Что-то не так с этой чертовой машиной и окровавленным молотком в ней. Что-то не так.

Эх, добраться бы до Оли, поговорить с ней, тогда пусть не многое, но кое-что встало бы на свои места…

– Вкусно, спасибо. – Васька отложил вилку, отодвинул тарелку и тут же шумно втянул носом воздух. – Чую запах кофе. Нальешь, дядюшка?

– Налью, – буркнул Гера.

У него окончательно испортилось настроение, стоило прокрутить в голове все, что у него имелось. Имелась одна дрянь! Тут еще Васька со своим весельем, плещущим через край из его черных глазищ.

Он налил ему большую чашку кофе, отрезал ломоть батона.

– Извините, пирожных нет, – изрек он ядовито и склонился к племяннику. – Тебе чего надо, дорогой? Денег нет, и были бы, не дал! Работать пора, понял?

Васька громко хлебнул кофе, черного, как ночь, удовлетворенно зажмурился. Кажется, новость, что денег ему тут не обломится, не очень его расстроила. Чего тогда?

– Кофе потрясающий, дядя, – хлеб он есть не стал, кофе выпил в четыре глотка. – Это единственное, что получается у тебя классно.

– Да?! – Гера опешил от такой наглости. – А что же получается у меня так себе?

– Устройство личной жизни, к примеру. Это первое, – сказал Васька. – Женился бы на Оле вовремя, и не случилось бы ничего. Ни Витьки этого зажиревшего, решившего, что ему можно дома гадить, в собственной супружеской постели. Ни коллег, которыми Оля себя окружила в надежде на доброе сотрудничество. Ни убийства этого непонятного. Ничего бы этого не было, дядя! Если бы ты вовремя на ней женился. А то все в дружбу играл, чудил, понимаешь.

– Это первое, – посерев лицом, сказал Гера, – что у меня не вышло. А что второе?

– А второе, дядя Геральд… Ты вдруг стал казаться мне посредственным сыщиком, так вот! – И это чудовище, вымотавшее все нервы его сестрице, закатилось счастливым смехом. – Нет, ну правда! Любимую женщину ни за что посадили за решетку, а ты сделать ничего не можешь?

– Я пытаюсь, – едва слышно обронил Гера, признав упрек справедливым. – Но, куда ни сунусь, везде тупик. Просто заколдованный круг какой-то! Коллеги ее со мной говорить отказываются. У меня и прав нет, их допрашивать. Соседи погибшей в один голос утверждают, что Оля там была. Олины соседи меня на порог не пустили.

– Почему?

– Не любят меня, – пожал плечами Гера, рассматривая кофе в чашке. – Я только рот открыл, они дверь перед носом захлопнули и больше, сколько я ни звонил, не открыли. К Оле не пускают. Одна надежда на адвоката. Буду через него связь с ней держать.

Гера посмотрел на пухлый численник, который он прикрепил к притолоке пару дней назад.

– Завтра у него судебный процесс, а потом он займется моим делом. Толковый мужик. Я с ним в суде сталкивался. Дотошный, – с надеждой добавил Гера и глотнул кофе.

– Понятно. – Васька широко улыбнулся, наклонился к нему и, заговорщически подмигнув, спросил: – А если я успею раньше адвоката, мне обломится?

И, вальяжно откинувшись на спинку стула, он довольно хихикнул.

– Что успеешь? Что обломится? – вытаращился на него Гера, почти не обратив внимания на наглую позу племянника.

– Деньжонок, – мяукнул сладенько Василий.

– С какой стати?

Гера прищурился, наконец-то сообразив, что физиономия сестринского отпрыска нагло светится не просто так. Что-то принес ему в клювике оболтус.

– Говори! – приказал он и, резко выбросив руку вперед, схватил того за воротник рубашки. – Васька, говори!

– А то че? – недовольно огрызнулся тот и осторожно выпростал воротник из пальцев родного дядюшки. – Отшлепаешь? Я повторю вопрос: денег дашь?

– За что?

– За результат, – скромно потупился Васька.

– И?

– Денег дашь? – племянник сунул ему ладонь лодочкой.

Пришлось пожать ее и пообещать, что в случае положительного исхода тот может рассчитывать на премиальные.

– Короче… – Васька встал, облапил спинку стула. – Во всем, что случилось с Олей, виноваты два человека.

– Витька и его любовница?! – скрипнул зубами Гера, подливая им обоим кофе.

– Нет. Виноваты Скоробогатов и помощница Оли Верочка. Пока я еще не располагаю точными сведениями, кто из них двоих убил бедную Витькину бабу, но кто-то из них двоих – бесспорно. Скорее всего, это Вера, – кивнул, на минуту задумавшись, племянник. – Скоробогатову сложно было бы изобразить Олю. Скорее всего убийца – Олина помощница. Как тебе результат?

– Ты спятил?! – рассматривая Ваську с сожалением, спросил Гера, и тут же, вздохнув, сам себе ответил: – Ты спятил!

– Нет, все верно, Гера. Все верно! Я говорил почти с каждым сотрудником Олиной компании. Я прошел все этажи и все кабинеты. Я…

– Каким образом?! – вытаращился Гера.

– Я заделался на один день корреспондентом одного гламурного журнала. У меня там знакомый работает, помог с атрибутикой. Даже сказал, как одеться надо, чтобы быть в образе, – и он, судорожно сглатывая слюну, рассказал, во что оделся, как себя вел. – Короче, народ пел как по нотам. А круче всех эта фря Вера. Такая, скажу тебе, сволота! Олю ненавидит люто.

– За что? – Гера ошеломленно смотрел на племянника, которого привык считать оболтусом.

– Ревность! Ревность, дорогой мой дядюшка. Она приревновала Олю к Скоробогатову. И знаешь почему?

– Нет.

– Потому что у этой Верочки со Скоробогатовым роман уже полтора года.

– Да ладно! – Гера изумленно заморгал.

– Удивлен? Я тоже был удивлен, когда уборщица шепнула мне по секрету.

– Ты говорил с уборщицей?! – ахнул Гера.

Он вот лично пренебрег, сочтя, что человек, уходивший со службы за десять минут до того, как все соберутся, мало что мог знать. Оказалось, что уборщица приходила вечером. И часто заставала Скоробогатова за работой. И не раз была свидетелем того, как Верочка кралась коридором к нему.