На какое-то мгновение она отвела глаза.

— Как перед Богом, мне не хотелось вам этого говорить. Но япредупреждал вас — и не один раз, а несколько.

Она молчала.

— Полагаю, — сказал Трэгг, — мне не приходится рассчитыватьна то, что вы попытаетесь разглядеть во мне человека. Ведь, в конце концов, япросто ищу убийцу. Если вы не убивали Линка, вам нечего меня бояться. Думаю, мымогли бы даже стать… друзьями?

— Я привыкла выбирать себе друзей, исходя из иныхсоображений, нежели то, что они работают в полиции, — заносчиво ответила она.

Он молча повернулся и взялся за ручку двери.

Она смотрела, как, держа револьвер за нитку, продетую вскобу спускового крючка, он тихо открыл дверь, и в ее глазах появился страх.

— Спокойной ночи, лейтенант, — сказала она ему вслед, когдаон шагнул за порог.

Не повернувшись и не проронив ни слова в ответ, он закрылдверь за собой.

Милдред стояла в холле не двигаясь, пока не убедилась, чтоего машина отъехала, потом бросилась к телефону и дрожащей рукой набрала номерКарлотты.

Ей никто не ответил.

Мейсон самым беззастенчивым образом воспользовался темавторитетом, который приобрел, появившись в «Эверглейд Апартментс» вместе слейтенантом Трэггом. Управляющая, которую уже второй раз за ночь вызывали кдвери, постаралась ничем не выдать естественного в этом случае раздражения.

— Ах да. Это опять полиция.

Мейсон улыбнулся.

— Ну, не из полиции. То есть я пришел сюда не как официальноелицо, хотя и занимаюсь расследованием этого дела.

Он вел себя так, словно не допускал и мысли о том, что еговизит может оказаться нежелателен, и, войдя в холл, сообщил ей как бы междупрочим:

— Я поднимусь к Коллу на минутку, мне бы не хотелось, чтобыон был предупрежден о моем приходе. Вы можете дать мне ключ. Тогда мне непридется беспокоить вас лично.

Ее лицо отекло со сна, волосы спутались, кожа лоснилась откосметики, но она постаралась, чтобы ее улыбка выглядела игривой:

— Ключ? От квартиры Колла? Боюсь, что…

— О, только от наружной двери, — поспешил объяснить Мейсон.

— А, ну это будет не трудно. Дубликатов у меняпредостаточно. Подождите минутку, я сейчас принесу.

Пока она шла к себе, шаркая по полу шлепанцами, Мейсонзакрыл входную дверь и взглянул на часы. Он почти физически ощущал, с какойбыстротой улетают в никуда Драгоценные минуты.

Наконец она вернулась.

— Благодарю вас, — кивнул Мейсон, принимая от нее ключ. — Ябыстренько поднимусь и посмотрю, дома ли он. Какой у него номер квартиры?

— Двести девятый.

— Ах да. И большое вам спасибо. Я уверен, нам придетсяпобеспокоить вас еще только один раз.

— Еще раз? — спросила она.

— Да, — с улыбкой ответил ей Мейсон. — Я думаю, скоро сюдаприбудет мой коллега, лейтенант Трэгг. Боюсь, на сегодня мы вконец расстроиливаш сладкий сон.

— О, не обращайте внимания, — сказала она, искусственноулыбаясь в ответ. — Со мной все будет в порядке. С полицейскими работать одноудовольствие, особенно когда они это ценят.

Она с каждой минутой чувствовала себя все бодрее и бодрее,ей явно нравилась роль добровольной помощницы стража закона. Время было слишкомдорого, чтобы и дальше тешить ее тщеславие, поэтому Мейсон просто благодарноулыбнулся и, пройдя к лифту, поднялся на третий этаж.

Квартиру под номером 209 он нашел безо всякого труда. Окошконад дверью было освещено.

Мейсон тихо постучал и почти в ту же секунду услышал, каквнутри кто-то вскочил со стула, раздался звук торопливых шагов по ковру, и Коллотпер дверь. Он явно ожидал к себе кого-то другого. При виде Мейсона на еголице появилось растерянное выражение.

— Что вам здесь нужно? — спросил он. — Я уже дал вам ееадрес. Другого у меня нет.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Что ж, сейчас, конечно, для этого самое время. Кто впустилвас в дом? Кто вы такой? Вы что, тоже сыщик?

— Мое имя Мейсон. Я — адвокат.

Лицо Колла мгновенно утратило всякое выражение. Словногде-то глубоко в мозгу он передвинул рычажок, разом лишивший его черты всякогоэмоционального содержания. Раздражение исчезло из глаз, лицо сталобезжизненным, как маска.

— Да? — спросил он ровным, тусклым голосом.

Мейсон был достаточно высокого роста, чтобы иметьвозможность заглянуть внутрь квартиры поверх плеча Колла, стоявшего в дверях.Насколько он мог судить, больше там никого не было.

— Мне кажется, разговаривать здесь, на пороге, будет неочень-то удобно, — заметил Мейсон.

— А мне кажется, будет не очень-то удобно, если вы в такойчас расположитесь в моей квартире. Почему бы вам со всем этим не подождать дозавтра? Скажем, где-нибудь во второй половине дня?

— Мои вопросы ждать не могут, — отрезал Мейсон. — Вы знаете,кто убил Л инка?

Глаза Колла мгновенно сжались, превратившись в узенькиещелки, потом широко раскрылись. Они сделались такими темными, что в тускломсвете коридорной лампы было невозможно отличить радужную оболочку от зрачка.

— Это что, розыгрыш?

— А вы не знали, что Линк мертв?

— Я и сейчас этого не знаю.

— Он был убит, застрелен, примерно в полночь.

— А почему вы интересуетесь этим делом, мистер Мейсон? —спросил Колл, по-прежнему глядя на него широко открытыми глазами.

— В первую очередь меня интересует: кто отравил миссДилмейер? — невозмутимо ответил Мейсон.

— Отравил ее?

— Именно.

— Вы с ума сошли, или это у вас такая манера шутить?

— Ни то, ни другое. В настоящее время мисс Дилмейернаходится в Хастингс Мемориал Хоспитал. — Наблюдая выражение удивления,застывшее на лице Колла, Мейсон добавил для большей живости восприятия:

— Она на грани жизни и смерти.

— Как… как это случилось?

— Кто-то выстрелил в него из револьвера тридцать второгокалибра — в спину.

— Нет, нет. Я об Эстер.

— А, мисс Дилмейер. Кто-то послал ей коробку конфет, которыеоказались отравлены. В данный момент я пытаюсь выяснить, когда она их получила.Это произошло после того, как она уехала отсюда, или конфеты уже были у нее ссобой, когда она находилась здесь?