В последнее время их супружеские отношения сводились к тому, что по утрам Инна варила для него яйца всмятку, а он в свою очередь заботливо отвозил ее после концертов домой. Причем часто случалось так, что сам он, оставив в квартире уставшую Инну, уезжал, по его словам, на переговоры. Где же он проводил время на самом деле – этим вопросом она как-то привыкла не задаваться. Притом оба они делали вид, что у них все в порядке.

И когда все изменилось? Почему она раньше не обратила на это внимания – может быть, потому, что всегда была не любящей женщиной, а незаинтересованным лицом? Со свойственной холодным красоткам снисходительностью она принимала его любовь как должное, безо всякой благодарности. Она считала, что и так многим пожертвовала ради его эгоцентричного желания заполучить жену-звезду. Своей карьерой, например.

Были времена, когда Иртенев не мог на нее надышаться, когда даже в машине он нежно мусолил ее ладонь, когда от ее волос пахло его поцелуями. Он постоянно придумывал для Инны какие-то сюрпризы. Однажды подарил ей йоркширского терьера. Сначала она обрадовалась, но потом выяснилось, что у нее аллергия, и щеночка пришлось отдать. А как-то раз Артем приволок откуда-то сертификат, свидетельствующий о том, что именем Инны названа какая-то свежеоткрытая звезда. А еще раньше он отличался патологической, какой-то детской ревностью. Мог приревновать ее к официанту, которому она мимоходом улыбнулась, или к бывшему бойфренду, о котором она давно позабыла думать. Потом это как-то сошло на нет, Инна вздохнула с облегчением, но может быть, ей надо было насторожиться?

А потом она познакомилась с Валерием и вовсе перестала обращать на супруга внимание. Она жила с Иртеневым под одной крышей и в упор его не видела. Она, тридцатилетняя, переживала первую любовь со всеми полагающимися симптомами – скачками настроения, нервными ожиданиями телефонного звонка, беспричинными слезами. И если бы в тот момент Артем объявил ей: все, мол, между нами кончено, Инна и глазом бы не моргнула. Кончено так кончено, так даже лучше. Можно было бы не придумывать предлогов, чтобы в очередной раз отлучиться из дома на долгожданное свидание.

Но со временем страсти немного поутихли. Хотя Валерий так и не вошел у нее в привычку и от запаха его свитера у Инны по-прежнему дрожали колени, однако однажды ее посетила страшная мысль: а ведь если Иртенев уйдет от нее, она останется ни с чем. Все имущество он предусмотрительно оформлял на себя. В случае развода Инне перепадет лишь статус стареющей разведенки. Профессию она давно потеряла – грош цена переводчику, который не практиковался несколько лет.

Если Иртенев уйдет, ей придется начинать все сначала. Старт радует только молоденьких энергичных особ. А когда тебе тридцать и ты нестерпимо устала, начинать дистанцию в который раз просто-напросто страшно.

Тревожный вопрос надоедливой нотой «си» звенел в области солнечного сплетения. Инна задумалась: а нет ли у моего мужа сексуальной жизни на стороне?

Не то чтобы Даше и в самом деле была глубоко противна мысль о тихом домашнем вечере, проведенном тет-а-тет с коробкой пирожных и комедией с обожаемой ею Одри Хепберн. Нет, иногда, маскируя лопнувшие глазные сосудики специальными каплями от усталости, она даже мечтала: укутать бы ноги пледом и полежать в блаженной прострации, вяло прислушиваясь к знакомым наизусть диалогам «Завтрака у Тиффани». Но вот парадокс, стоило ей в действительности опуститься на диван, как где-то глубоко внутри начинала пульсировать въедливая мысль: а вдруг именно сейчас она бездарно упускает свой самый главный жизненный шанс? Вдруг именно в этот ничем не примечательный вечер где-нибудь на другом конце города ее ждет нечто невероятное – сногсшибательное предложение о работе или великолепный мужчина, который о такой, как она, всю жизнь мечтал. А она, вместо того чтобы стремглав нестись навстречу птице счастья, валяется на диване и в сотый раз смотрит наивное кино.

Вот и в тот вечер она сразу же, в первую же минуту поняла, что попала на абсолютно бездарную вечеринку, которая не добавит в ее актив ничего, кроме, быть может, легкого похмелья. Скучнейшая компания, в которую ее занесло, едва ли даже сможет по достоинству оценить новый Дашин кардиган от Max Mara. Но вместо того чтобы уйти по-английски, Даша все же позволила официанту наполнить шампанским свой бокал и принялась рассеянно прогуливаться по огромной квартире, среди полузнакомых, а то и вовсе не знакомых ей людей. И зачем она только приняла приглашение отпраздновать новоселье некоего бизнесмена с восточной фамилией?! Неужели и правда рассчитывала, что ей будет весело в этом бронзово-мраморном великолепии, которое вполне могло бы послужить декорацией к анекдоту о новых русских?

В конце концов Даша решила полакомиться пирожными, специально заказанными новоселом в венской кондитерской, и отправиться все же домой, по пути зарулив в парочку диско-клубов.

Но пока она предпочла уединиться на балконе. Достойную компанию ей составили дымящаяся сигарета (вообще-то она не курила, берегла цвет лица, но сигареты в ее сумочке были всегда – под предлогом внезапного позыва к курению она порой вырывалась из болотисто-скучных коллективов) и тарелочка с пирожными, которую она также прихватила с собой. Даша скинула туфли, уселась на пол с подогревом и приготовилась в качестве моральной компенсации за испорченный вечер проглотить сразу три фруктовые корзиночки подряд. Но только она разинула рот над кремово-клубничным блаженством, как над ее ухом раздалось:

– Надеюсь, я вам не помешаю?

Она раздраженно обернулась и увидела, что к ней незаметно присоединился мужчина средних лет в дорогом кашемировом пиджаке. Может быть, в другой раз она и рада была бы, но в тот вечер головная боль, усталость и желание одиночества напрочь лишили ее обычных позывов к кокетству.

– Не помешаете, – пришлось буркнуть ей, хотя выражение ее лица явно свидетельствовало об обратном. Даша втайне надеялась, что у незнакомца хватит такта удалиться на другой балкон, благо балконов в этой квартире сколько угодно.

– Прекрасно вас понимаю. – Вместо того чтобы по-джентльменски удалиться, мужчина отчего-то решил поддержать диалог. – Я тоже не знаю, как меня угораздило сюда прийти.

– Так уходите, – пожала плечами Даша.

– Может быть, вместе уйдем? – как ни в чем не бывало предложил зануда. – Мой хороший друг устраивает вечеринку здесь, недалеко. Может быть, вы знаете клуб «L»? – Он назвал один из самых дорогих и закрытых московских клубов, куда даже поп-знаменитостям вроде Даши вход частенько был заказан. Однако ей-то удалось пару раз там побывать в качестве спутницы одного из бывших бойфрендов – политика (хотя в его случае следует говорить скорее не «бой», а «дед», ведь к тому моменту, когда они познакомились, он успел разменять шестой десяток лет).

Даша взглянула на балконного собеседника с возросшим интересом. Пиджак на нем безусловно дорогой, а вот ботинки подкачали. Собственно, и не ботинки то были, а обычные тряпочные кеды на резиновой подошве. Его запястье украшали массивные часы Swatch, и сей факт также не сулил ничего хорошего, потому что солидные люди предпочитают иные марки. Даша всегда обращала внимание на такие вещи. А вот лица его она как следует разглядеть не могла. На балконе было темно, он стоял спиной к освещенной комнате, а она вообще сидела на полу. Но это и не так важно, к своим девятнадцати годам Даша успела цинично усвоить, что с лица, как говорится, воду не пить.