8 кн.). При Веспасиане Плиний написал свой второй исторический труд «A fine Aufidii Bassi libri XXXI aut historia temporum meorum» («История от конца сочинения Ауфидия Басса» в 31 кн.), который использовали Тацит (Ann. XV. 53; Hist. III. 28) и Дион Кассий.

Но самым известным и единственным сохранившимся, причем целиком, произведением Плиния Старшего является «Naturalis historiae» («Естественная история»), работа над которым была завершена в 77 г. Это результат многолетнего труда ученого. Автор сам называет свое произведение энциклопедией и уверяет, что содержание его почерпнуто из более чем 2000 томов. Действительно, «Естественная история» содержит ценные сведения из самых разных областей знания и является одним из высших достижений античной науки со времени Аристотеля и его школы. Сочинение посвящено императору Титу и состоит из 37 книг. Первая книга заключает в себе указатели содержания всего сочинения и список источников с поименным перечислением 327 греческих и 146 римских авторов, которыми пользовался Плиний. Эта книга была прибавлена уже после смерти Плиния. Вторая книга трактует о мире и об элементах и присовокупляет к этому астрономию и физику. 3—6-я книги содержат географию. Седьмая книга посвящена антропологии и физиологии, книги 8—11-я — зоологии, книги 12—19-я — ботанике. Книги с 20 по 32-ю содержат Materia medica. Заключение (книги 33—37-я) составляют минералогия и металлургия, изобразительное искусство и сведения о художниках.

Основная тема сочинения — природа, священная родительница и искусная созидательница всего существующего. Плиний о своем труде писал так: «Здесь повествуется о природе вещей, то есть о жизни, и притом о наиболее грязной ее части». Восторгаясь творящей мощью природы, автор отмечал: «Многие вещи покажутся невероятными и странными. Величие и могущество природы таковы, что любое проявление ее можно подвергнуть сомнению, если воспринимать части, а не целое». Неотъемлемой частью природы является человек. Плиний считал, что «первенство на Земле по праву принадлежит человеку, ради которого великая природа и породила, видимо, все остальное». Именно человеку посвящена седьмая книга, перевод которой и публикуется ниже. В ней Плиний много сообщает о всякого рода чудесах, в одни из них веря, другие высмеивая как лживые измышления, к иным относясь скептически или с некоторым сомнением. Чем дальше он продвигается в своем рассказе к пределам ойкумены, тем баснословнее чудеса. Его вера и сомнения одновременно связаны прежде всего с его мнением о всемогуществе природы, от которой можно ожидать всего. Плиний старается рассказать обо всем, о чем пишут по интересующим его вопросам.

Многие исследователи обвиняют Плиния в неразборчивости, легковерии, некритичности, неоригинальности, дилетантизме, в отсутствии какой-либо системы, в том, что он не был ученым и специалистом. Они считают, что он не разбирал и не исследовал своих источников, а брал из них наиболее редкое и странное и при этом вследствие недостаточного понимания источников или ошибок в рукописях был часто вводим в заблуждение. Однако подобного рода обвинения вряд ли можно признать справедливыми. Плиний сам признавал, что «его произведение не отличается талантливостью и что, вообще, дарования у него весьма средние». Если Плиний и не был самостоятельным исследователем, ученым, специалистом в науках, то, безусловно, был очень сведущим в них человеком. Он собрал огромный разнообразный материал и не просто скомпилировал, а обобщил и по-своему систематизировал. Он нередко полемизирует с известными авторами, критикует то, с чем не согласен, дает свои объяснения по теоретическим вопросам. К тому же следует учитывать, что Плиний не имел возможности проверять извлекаемые из своих источников сведения. То, что в массе сообщаемых Плинием сведений не все точно и не все складно передано, вполне естественно, и мы не вправе быть слишком придирчивыми к автору, вообще очень добросовестному и осторожному. Встречающиеся в тексте ошибки не всегда можно приписывать Плинию. Многие из них стали следствием работы переписчиков. Да и при таком огромном объеме материала ошибки вообще неизбежны. Возможно, Плиний до конца не успел отредактировать свой труд.

Благодаря прикладному характеру сведений труд Плиния уже в древности был очень популярен. В III в. Гай Юлий Солин сделал из него извлечение по физической географии. Но особенно высоко сочинение Плиния ценилось в средние века, когда писатели активно пользовались им, делали из него извлечения и подражали ему.

В заключение следует заметить, что текст Плиния очень труден для точного понимания и перевода, часто испорчен. Точный смысл многих терминов и названий неизвестен. Стиль автора отличается замечательной неровностью и в разных частях сочинения различен: то риторичен, то сух, то просто неряшлив. Слог Плиния при нарочитой сжатости довольно темный, являясь то простым в перечнях, то живым и декламаторским, особенно во введениях к отдельным книгам, изложенных в стилистическом отношении очень тщательно и выразительно.

Перевод выполнен по изданию: C. Plini Secundi Naturalis historiae libri XXXVII. Post Ludovici Jani obitum recognovit et scripturae discrepantia adiecta edidit Carolus Mayhoff. Vol. I—V. Lipsiae, 1892—1909.

Г. С. Литичевский

Природа моря в контексте натурфилософских представлений Плиния Старшего

(Заключительная статья к IX книге «Естественной истории»)[5360]

Имя Плиния Старшего стоит одним из первых в списке имен представителей римского естествознания. В оценке его труда на поприще изучения природы Плиний разделил участь всей римской науки: его, как правило, хвалят за увлеченность, трудолюбие, строгость к себе — «чисто римские» качества — и упрекают за книжность, компилятивность, свойственный всем римлянам практицизм, доходящий до полного пренебрежения к теории. Впрочем, вплоть до XVIII в., когда римская наука все еще пользовалась авторитетом, например, в области биологии, Плиний по-прежнему оставался эталоном естествоиспытателя. Современники называли Бюффона французским Плинием, а лейб-медик Людовика XIII Ги Патен, «человек свободного и искушенного ума», находил у Плиния всю необходимую информацию [21. С. 138]; но уже в XIX в. Т. Моммзен называет его «безалаберным компилятором». Такое отношение стало разделяться большинством специалистов, при этом Плинию досталось не меньше, чем всей римской культуре. А. Койре отмечал «почти полное безразличие римлян к науке и философии» и утверждал, что «…во всей классической латинской литературе не найдется научной работы, достойной именоваться научной, и точно так же работы философской. Там можно найти Плиния, сиречь собрание анекдотов и россказней досужих кумушек; Сенеку, сиречь добросовестное изложение физики и морали стоиков, приспособленных, т. е. упрощенных, на потребу римлянам; Цицерона, сиречь философские эссе литератора-дилетанта, или Макробия — своеобразный учебник начальной школы» [2. С. 53]. Подобные этой оценки Плиния являются по сей день наиболее распространенными, в том числе и в обобщающих курсах по истории естествознания и техники [см., например, 14]. Однако даже в XIX в. не все разделяли такое негативное отношение к Плинию. Энгельс, пользовавшийся Плинием как источником по истории древних