— Мы не можем все время проводить в постели.

— Спорим?

Она прижалась к нему, чувствуя, как приближается к концу. Казалось, что Джош знает ее лучше, чем она сама. Он удовлетворял все ее физические потребности.

Потеряв контроль, он быстро двигался, запрокинул голову и напряг скулы. Лейла достигла пика и закричала. Даже лучше, чем в прошлый раз. Лучше. Горячее. Еще меньше контроля.

Джош тоже кончил и задрожал. Он простонал ее имя и рухнул на нее. Он крепче обнял ее. Она прижалась к нему ближе, чувствуя его силу. Пыталась запомнить этот день, прежде чем он померкнет в памяти.

Как любая женщина, не уверенная в начале отношений, она хотела набраться смелости и спросить, к чему все это приведет. Но боялась ответа. Может, смело было не спрашивать вовсе, а просто взять то, что давал Джош, и предложить сердце взамен?

Может, он никогда не узнает, что она чувствует. Но подарок мог быть подарком, только если его отдали безвозмездно.

Они задремали на несколько минут.

Джош проснулся и зевнул.

— Ого. Ты меня наизнанку вывернула. — На этого красавца с взъерошенными волосами и тяжелыми глазами было трудно смотреть.

— Ты тоже, — засмеялась Лейла, а ее сердце сжалось.

— У нас еще есть время, — сказал он. — Чем бы ты хотела заняться?

Она сморщила нос, не желая говорить очевидное.

Джош погладил ее по щеке и поцеловал чувствительное место под ухом.

— Кроме этого, хулиганка, — сказал он.

— Я не в состоянии думать. Давай сам.

В итоге это был идеальный день. Они смотрели фильмы и ели закуски, которые принесли в номер. После обеда они переоделись в спортивную форму и пробежали по центру восемь километров.

Совместный душ превратился в нечто большее. Джош прижал Лейлу к стене, лицом к лицу, а она обняла его за шею. Она никогда не делала ничего более интимного с партнером.

Она могла поклясться, что видела в его взгляде любовь и нежность, но упрямец не сказал ни слова о выкупе ранчо или о чем-то важном.

Пообедав в ресторане отеля, они танцевали под романтическую музыку, которую играл небольшой оркестр. Лейла взяла с собой длинное красное платье, которое не мнется. Джош положил теплую ладонь на почти обнаженную спину, она понимала, что могла часами находиться в этих руках. Но в конце концов они снова поднялись наверх.

Джош смотрел на нее, пока она снимала туфли.

— Ты счастлива, Лейла? — спросил он.

Она напряглась.

— Что ты имеешь в виду? — Он мог говорить о конкретном дне или о жизни в целом.

— Просто вопрос. — Джош пожал плечами.

Возможно, именно этого откровения она искала. Может, он ждал ее знака. Она посмотрела ему прямо в глаза и задумчиво улыбнулась:

— Джош, наша встреча через столько лет — самое счастливое событие в моей жизни за долгое время. Я ни о чем не жалею. — Последнее она сказала, чтобы он не волновался и не думал уйти.

Он ничего ей не должен. Они не давали друг другу обещаний и клятв.

Вместо того чтобы продолжить разговор, он снял ботинки и носки. Затем снял пиджак, рубашку и галстук. Пока она наблюдала, он взял ее за запястье и притянул к себе, прижав так, что они полностью соприкасались друг с другом. Он нашел молнию на платье, расстегнул ее, и платье упало на пол.

Теперь Джош был обнажен до пояса, а Лейла стояла в черном бюстгальтере без бретелек и трусиках.

— А ты счастлив, Джош? — спросила она с комом в горле.

Он прижался ближе и уткнулся в изгиб ее шеи.

— Ты особенная женщина, — хрипло сказал он. — И да, я счастлив.

Она вздрогнула. Она ждала немного другого ответа. В этот раз они занимались любовью совершенно по-другому. Не так настойчиво, более нежно. Неужели это был прощальный секс?

Этот вопрос не давал ей покоя. На несколько мгновений она подумала, что может испытать оргазм, но Джош был слишком терпелив. Он прикасался к ней так, будто она самое хрупкое создание на планете, но при этом разжигал в ней огонь. Когда она кончила, ее ослепило наслаждение и начали душить слезы.

Затем они заснули в объятиях друг друга. Когда взошло солнце, Лейла встала, чтобы сходить в ванную. Вернувшись, она забралась в кровать, чтобы урвать последние капли удовольствия.

Когда Джош отвезет ее домой, они проведут вместе последние сутки. Они ощущались, как вечность, но пролетели слишком быстро, учитывая, что ей так и не удалось по-настоящему сблизиться с ним.

Когда у Джоша прозвенел будильник, они встали и оделись. Обычные джинсы и рубашки. Он говорил. Она отвечала. Но слова были бессмысленными, простыми.

Джош отнес ее чемодан вниз. Он поцеловал ее в лоб, и они вышли из лифта в фойе.

— Было просто отлично, — сказал он. — Спасибо, что вырвалась на несколько часов.

— Мне тоже было весело, — сказала она. — Но я должна навестить бабулю.

Внезапно Джош остановился, увидев троих мужчин, которые стояли у дороги, под козырьком.

— Я пытался связаться с одним из них уже две недели. — Он протянул ей кошелек. — Сходишь за машиной? Талон там. И дай парню полтинник. Он через пару месяцев в колледж уезжает.

— Конечно. — Лейла кивнула.

Джош поставил чемодан рядом с ней и подбежал к мужчинам.

Открыв кошелек, Лейла тут же нашла талон, по которому могла получить машину, и отдала его парню на трибуне. Затем посмотрела на купюру в пятьдесят долларов.

Деньги она заметила сразу, но, когда достала купюру, из кошелька выпал сложенный листок бумаги. В животе все сжалось, когда она подняла его. Это был посадочный талон на самолет до Далласа. С датой того дня, когда Лейла впервые провела ночь в его номере.

Она слепо уставилась на него, пытаясь осмыслить увиденное. Большинство людей скачивали посадочные талоны на телефоны. Но если пассажир хотел повысить класс обслуживания или изменить место, талон приходилось печатать.

К сожалению, это было только начало. Она понятия не имела, когда Джош вернулся.

Почему он поехал в Даллас? Почему не рассказал об этом?

Может, поэтому они не общались, пока она была с бабулей?

С болью в сердце она растерянно замерла, надеясь, что скоро подгонят машину. Все тот же молодой человек со светлыми глазами, которого она видела вчера, отдал ей ключи. Лейла предложила чаевые.

— Это от мистера Бенкса, — сказала она, натянув улыбку.

— Ого, спасибо. — Парень широко распахнул глаза.

Лейла положила чемодан в багажник и залезла на пассажирское сиденье. Она оцепенела. Ей стало больно. Она была сломлена. Конечно, они болтали по дороге на