С этого момента и до тех пор, пока я не вышел из дома,свидетельница по делу миссис Андерсон наблюдала за происходящим в комнате. Онане видела, чтобы кто-то брал оружие из бюро. В четверть первого мы с РозалиндойПрескотт вышли из дома через запасный выход, который ведет прямо наЧетырнадцатую улицу, и поехали в аэропорт, где сели на ближайший самолет иотправились в Рино.

Эмиль Скэнлон сказал ровным голосом:

– Но остается еще промежуток между одиннадцатью пятьюдесятьюпятью и двенадцатью часами. Всего пять минут, но за это время запросто можнобыло выпустить десяток пуль.

– Я разговаривал по телефону, – повторил Дресколл.

– Да, – вместо Дресколла ответил Родней Кафф, – если намразрешат вызвать свидетеля, мы подтвердим слова мистера Дресколла.

Скэнлон на минуту заколебался. Он посмотрел на заместителяокружного прокурора, потом на Роднея Каффа и снова на Овермейера.

Овермейер чуть заметно кивнул.

Эмиль Скэнлон громко произнес:

– Мы даем вам разрешение вызвать свидетеля. Правда, при этоммы отступаем от существующих правил, но это особое дело, и мы непременно должнывыяснить, что же произошло.

Родней Кафф с трудом скрывал свое торжество, когда произнес:

– На данный момент это все, мистер Дресколл. Вы можетепройти на свое место, а я вызываю в качестве свидетеля Джексона Веймана.

Сухощавый человек лет сорока с небольшим поднялся и молчанаправился к выходу.

– Подождите! Это Вейман, – закричал Кафф, – он мне нужен каксвидетель.

Полицейский офицер остановил Веймана возле самой двери, нотот повернулся и сердито произнес:

– Я пришел сюда не для того, чтобы давать свидетельскиепоказания.

Под его левым глазом красовался огромный синяк, сам глазналился кровью и воспалился. На лбу светилось несколько наклеек пластыря, направой щеке тоже виднелся пластырь.

– Я требую, чтобы его вызвали как свидетеля, – сказал Кафф.

– Выходите и поклянитесь говорить правду, мистер Вейман, –приказал коронер.

– И не подумаю! Плевать мне на ваши распоряжения! Я не желаювыступать свидетелем, вы меня не заставите. Хорош же я буду на скамье длясвидетелей!

Публика хохотала, радуясь незапланированному перерыву, азаодно нарастанию драматической обстановки. Когда шум утих, коронер спокойноповторил:

– Выходите и примите присягу, мистер Вейман.

– Я ничего не желаю говорить, – упрямился Вейман.

Добродушная улыбка по-прежнему кривила губы коронера, ноглаза внезапно стали жесткими.

– Как мне кажется, мистер Вейман, вы допускаете огромнуюошибку. Офицер, приведите его сюда!

– Пошли, парень. Вот сюда.

Вейман, не отличавшийся покладистым характером, вырвался изцепких рук полицейского и сильно толкнул его в грудь. Но в следующую секундуего уже схватили менее деликатно, заломили руку за спину и повели к возвышениюдля свидетелей на потеху всех зрителей.

Скэнлон распорядился:

– Попридержите его немного, офицер. Мне хочется ему кое-чтообъяснить… Так вот, мистер Вейман, это дознание. Прокурор имеет право вызватьповесткой любого человека и потребовать от него дать показания. Если вы неподчинитесь, то можете попасть в тюрьму. Я не люблю доставлять людямнеприятности, но если вам что-то известно по делу, мы должны это узнать… Вычто, выпили?

Вейман фыркнул:

– Два стаканчика, разве это называется «выпить»?

– Поднимите правую руку и поклянитесь говорить толькоправду.

Офицер несколько ослабил хватку, и Вейман неохотноподчинился приказу.

Скэнлон жестом разрешил ему сесть на стул для свидетелей.

Родней Кафф выступил немного вперед:

– Мистер Вейман, вы помните автомобильную катастрофу,которая произошла перед домом Вальтера Прескотта?

– Ну и что?

– Вы живете рядом с Прескоттами?

– Да.

– Вы видели аварию?

– Да, видел.

– Где вы находились в тот момент?

– Стоял на Четырнадцатой улице.

– До этого вы где-то пьянствовали, потом подрались, не такли?

– А это вас не касается!

Скэнлон ударил молотком, хмуро посмотрел на свидетеля, потомобратился к Каффу:

– Этот человек дает показания против воли. Мне не хочетсяего раздражать без необходимости. Какое отношение имеет его драка к данномуделу?

– У этого свидетеля есть дурная привычка ввязываться в дракии затевать ссоры в нетрезвом состоянии. На этот раз его так поколотили, что онвынужден был обратиться к врачу, который сделал ему перевязку. Ему не хотелосьидти домой, где ему попало бы от жены, и он стоял на Четырнадцатой улице совсемнедалеко от того места, где произошло столкновение машин. Я хотел простосказать, что он находился в это время на улице, и объяснить, почему такпроизошло.

– Ол райт, продолжайте. Я там был, – довольно миролюбивосказал Вейман. – Что же из этого?

– Видели ли вы, что творилось в доме Вальтера Прескотта?

– Ну, я кое-что видел сквозь окна, выходящие наЧетырнадцатую улицу.

– Вам был виден коридорчик с телефонным аппаратом?

– Да, он был мне виден.

– Вы видели, как мистер Дресколл звонил по телефону?

Наступила напряженная пауза. Потом Вейман неохотноподтвердил:

– Да, я видел, как там стоял мужчина и разговаривал. Однакоон стоял к окну спиной.

– Так вы находились близ угла Эльзас-стрит в момент аварии?

– Да.

– Что делал Дресколл, когда произошло столкновение машин?

– Человек, которого я видел, находился все еще у телефона.

– Сколько времени он так простоял?

– Не знаю, минуты четыре или пять.

– Что сделали вы после аварии?

– Пошел поглядеть, а потом решил, что лучше не вмешиваться вэту кляузную историю. Вернулся назад, сел на тумбу и наблюдал, как они погрузилираненого парня в фургон. Вот именно этот человек в синем костюме выскочил издома Прескотта. Он и помог шоферу управиться с пострадавшим. Потом он вернулсяв дом, а фургон уехал.