Геком не плаксы. Мы останемся, не так ли, Гек? Пусть идёт, если он этого хочет. Я думаю, мы можем обойтись и без него, возможно.

Но Тому, тем не менее, было не по себе, и он встревожился, увидев, что Джо угрюмо продолжает одеваться. И потом, было неприятно видеть, как Гек так пристально следит за приготовлениями Джо задумчиво и сохраняя такое зловещее молчание. Вскоре, не сказав ни слова на прощание, Джо начал пробираться к берегу Иллинойса. Сердце Тома начало падать. Он взглянул на

Гека. Гек не мог вынести этого взгляда и опустил глаза. Затем он сказал:

— Я тоже хочу пойти, Том. Тут и без того было жутко, а теперь будет еще хуже. Давай мы тоже пойдем, Том.

— Я не буду! Вы все можете идти, если хотите. Я намерен остаться.

— Том, я лучше пойду.

— Ну, и ступай — кто тебе мешает.

Гек начал собирать свою разбросанную одежду. Он сказал:

— Том, я бы хотел, чтобы ты тоже пришел. Теперь ты подумай об этом хорошенько. Мы будем ждать тебя на берегу.

— Не ждите, вот и все.

Гек печально зашагал прочь, а Том стоял и смотрел ему, чтобы он уступил своей гордости и тоже пошёл с нами. Он надеялся, что мальчики остановятся,

но они все еще медленно брели дальше. Внезапно Тома осенило, что стало очень одиноко и тихо. Он предпринял последнюю борьбу со своей гордостью, а затем бросился за своими товарищами, крича:

— Подождите! Подождите! Я хочу вам кое-что сказать!

Вскоре они остановились и обернулись. Когда он добрался до того места, где они были, он начал раскрывать свой секрет, и они угрюмо слушали, пока, наконец, не поняли “штуку”, к которой он клонил, и тогда они разразились бурными аплодисментами и сказали, что это было “великолепно!” и сказали, что, если бы он сказал им сначала, они и не подумали бы уходить. Он придумал правдоподобное оправдание; но его настоящей причиной был страх, что даже секрет не удержит их с ним надолго, и поэтому он намеревался приберечь их в качестве последнего соблазна.

Ребята весело вернулись и снова с энтузиазмом принялись за свои игры, всё время болтая о грандиозном плане Тома и восхищаясь его гениальностью. После изысканного ужина из яиц и рыбы Том сказал, что хочет научиться курить прямо сейчас. Джо ухватился за эту идею и сказал, что тоже хотел бы попробовать. Итак, Гек сделал и набил им трубки. Эти новички никогда

раньше не курили ничего, кроме сигар из виноградной лозы, и они “прикусили” язык, да и вообще не считались мужественными.

Теперь они приподнялись на локтях и начали пыхтеть, осторожно и с

слабой уверенностью. У дыма был неприятный вкус, и они немного поперхнулись, но Том сказал:

— Да, это так же просто! Если бы я знал это раньше, я бы давным-давно научился.

— Я бы тоже, — сказал Джо. — Это просто пустяк.

— Почему, много раз я смотрел на курящих людей и думал, что хорошо было, если бы я мог это делать; но я никогда не думал, что смогу, — сказал Том.

— Я тоже, не так ли, Гек? Ты слышал, как я говорил так же, не так ли, Гек? Я оставлю это на усмотрение Гека.

— Да, много раз, — сказал Гек.

— Ну, я тоже, — сказал Том, — о, сотни раз. Однажды внизу, у бойни. Разве ты не помнишь, Гек? Боб Таннер был там, и Джонни Миллер, и Джефф Тэтчер,

когда я это сказал. Разве ты не помнишь, Гек, как я это говорил?”

— Да, помню, — сказал Гек. — Это было на следующий день после того, как я потерял белый шарик. Нет, это было накануне.

— Ну вот, я же тебе говорил, — сказал Том. — Гек помнит это.

— Мне кажется, я мог бы курить эту трубку весь день, — сказал Джо. — Меня ни сколько ни тошнит.

— Меня тоже, — сказал Том. — Я мог бы курить весь день. Но держу пари, что Джефф Тэтчер не смог бы.

— Джефф Тэтчер! Да ведь он бы рухнул всего с двух затяжек. Просто позволь ему попробовать это один раз. Увидит, что это такое!

— Держу пари, он бы так и сделал. И Джонни Миллер — хотел бы я хоть раз увидеть, как Джонни Миллер справится с этим.

— О, не надо! — сказал Джо. — Ну, я держу пари, что Джонни Миллер не смог бы сделать ничего. Он и одной затяжки не выдержит.

— Да, это верно, Джо. Я бы хотел, чтобы мальчишки могли видеть нас сейчас.

— Я тоже.

— Послушайте, ребята, ничего не говорите об этом, и как-нибудь, когда они будут рядом, я подойду к вам и скажу: “Джо, у тебя есть трубка? Я хочу покурить”. И ты скажешь, как-то небрежно, как будто это ничего не значит: “Да, у меня есть моя старая трубка и еще одна, но мой табак не очень хорош.” И я скажу: “О, все в порядке, был бы крепок.” А потом ты выйдешь с трубками, и мы закурим как ни в чём не, бывало, а потом просто посмотрим, как они выглядят!

— Ей-богу, это будет весело, Том! Я бы хотел, чтобы это было сейчас!

— Мне бы тоже хотелось! И когда мы скажем им, что научились, когда занимались пиратством, разве они не позавидуют, что они не были с нами?

— О, ещё бы! Я просто держу пари, что они так и сделают!

Разговор продолжался, но понемногу начинал становиться вялым и отрывистым. Паузы становились длиннее; отплевывание изумительно усилилось. Все поры во рту у мальчишек превратились в фонтаны: они едва успевали выплёвывать жидкость у себя под языком, чтобы предотвратить наводнение. Оба сильно побледнели, и вид у них был очень жалкий. Трубка Джо выскользнула из его ослабевших пальцев, у Тома тоже. Оба фонтана действовали неистово, и оба насоса откачивали вовсю. Наконец Джо выговорил расслабленным голосом:

— Я потерял свой нож. Я думаю, мне лучше пойти и найти.

Том сказал дрожащими губами и запинаясь:

— Я помогу тебе. Ты иди в ту сторону, а я пойду в обход. Нет, тебе не нужно идти, Гек — мы сами найдем.

Так что он снова сел и подождал час. Потом ему стало одиноко, и он пошел

искать своих товарищей. Они были далеко друг от друга в лесу, оба очень бледные, оба крепко спали. Но что-то подсказало ему, что если им было дурно, то им уже лучше.

В тот вечер за ужином они были неразговорчивы. У них был смиренный вид, и когда Гек