– Рэми? – весьма удивился тот. – Что случилось? – первая его мысль была, естественно, о каких-то чудовищных происшествиях, которые сподвигли супругу на столь отчаянные меры.

Ей отчего-то стало чрезвычайно неловко; пряча смущение за вздёрнутым подбородком, она смело заявила:

– Созрела для серьёзного разговора!

Брови Эртана неуловимо приподнялись, но он лишь сказал:

– Тогда прошу! – и провёл её в какой-то кабинет на третьем этаже.

Судя по тому, что помещение закрывалось на ключ, который Эртан вытащил из кармана своих штанов, это таки была его рабочая обитель.

– Чаю не предлагаю, за ним тащиться далеко, – сразу предупредил он, кивая назад, на лестницу: кухня в ратуше была, и находилась она на первом этаже.

А дальше возникла заминка, поскольку в кабинете обнаружился один-единственный стул. Впрочем, к решению вопроса Эртан подошёл творчески: устроив принцессу на этом сидении, сам расположился на подоконнике.

Рэми долго молчала, собираясь с духом, потом, наконец, заговорила, не глядя на него:

– Эртан, выслушай меня, я… Я хочу объясниться.

Он сделал приглашающий жест и сложил руки на груди.

– Я не хочу войны, – начала с главного вопроса принцесса. – Я не желаю зла ни Мариану, ни твоей семье. И я пока не знаю, как… – она замялась, нахмурилась, взяла себя в руки и твёрдо произнесла: – Я пока не знаю, как расторгнуть наш брак, не вызвав дипломатических осложнений. Я не понимаю решений отца. Я не понимаю, почему он вообще пошёл на это, поэтому я не могу предсказать его реакций. И это меня страшит. Я не хочу, чтобы ценой моей ошибки стала война между нашими странами, – по мере того, как она говорила, они оба хмурились всё заметнее. – Поэтому я хочу… – она сбилась, посмотрела на него неуверенно и выразила, наконец, то, что составляло суть её мысли: – Я бы хотела съездить к отцу с неофициальным визитом. Поговорить.

Она замолчала, ожидая его вердикта.

Вздохнув, он тихо и медленно, пряча взгляд, ответил:

– Почему нет? Рэми, ты здесь не в плену. Тебе не требуется чьё-либо разрешение. Я всё организую, просто сообщи, что тебе необходимо.

Она выглядела удивлённой и даже немного обиженной. Вопреки всякой логике, у неё вырвалось:

– И ты даже не будешь пытаться меня переубедить?!

Его ставшее несколько драматичным к этому моменту лицо расслабилось; уголки глаз тронули морщинки улыбки, и он чуть ли ни со смехом воскликнул:

– О, женщины! Ты предпочла бы, чтобы я запер тебя в башне и неусыпно сторожил, так? – сделав совсем уж хулиганскую физиономию, он наклонился к ней и заверил: – Если так, ты только намекни, Рэми, у меня ведь даже башня на примете есть! – заверил он.

По-видимому, она слишком ярко вообразила себе эту картину, потому что лицо её мучительно покраснело, что вызвало у Эртана новый виток веселья и любопытства:

– Ба! Кажется, мыслишки о нестандартном применении ленточек посещали твою голову неспроста!

– Эрт! – она даже вскочила от возмущения.

– Ладно, ладно! – замахал он руками, сдаваясь. – Давай-ка к делу, что тебе нужно? Карета, гвардейцы… Алиссия и мадам с тобой? – принялся выяснять он детали тоном, который был слишком беззаботным, чтобы можно было принять его за искренний.

Принцесса села обратно, величественным жестом поправила складки на юбке, выпрямилась и заявила:

– Вообще-то, я рассчитываю управиться с этим делом побыстрее, поэтому предпочла бы отправиться верхом. Я не знаю, как пройдёт разговор с отцом. Возможно, мне придётся вернуться и искать другие пути решения проблемы.

– Верхом? – скептически поглядел Эртан на её пышное платье.

Ответом ему был высокомерный и холодный взгляд.

– Верхом, – согласно пожал плечами он. – Хорошо. Конь, деньги, сопровождение. Думаю, моя троюродная сестрица не откажет. Не мужчину же с тобой посылать. А она на саблях и меня уделает.

– Троюродная сестрица, прекрасно, – без грамма удивления согласилась Рэми. – Сколько же у тебя родственников? – улыбнулась она.

Без тени улыбки он ответил:

– Одних А-Ларресов шесть десятков.

…на следующий день Рэми, в сопровождении сестрицы – высокой дамы с весьма внушительным каркасом мышц, – верхом отправилась к перевалу, оставив в столице своих дам. Надо сказать, что с момента своего приезда в Мариан она уделяла им столь мало внимания, что те даже не сразу заметили её отъезд.

Что касается Эртана, то он на денёк выбрался в фамильный замок, обсудить ситуацию со старшим братом (Рассэл благополучно отправился уже в свою поездку к мурийцам).

Выслушав новости, Аркаст долго смотрел на реку – разговор происходил на берегу – а потом вынес вердикт:

– Поверь моему знанию женщин, братишка, она вернётся.

Эртан скептически хмыкнул, видимо, не считая его таким уж экспертом в этой сфере.

После обмена насмешливыми взглядами, суть которых сводилась к: «Помяни моё слово! – Да вот ни в жизнь! – А вот увидишь! – А вот и нет!» – Эртан добавил:

– Даже если и – а что тогда?

Аркаст сентиментально улыбнулся, похлопал брата по плечу и философским тоном заметил:

– А  кто тебе сказал, что брак – это легко?

Когда ниийскому королю несколько испуганным тоном доложили, что его младшая дочь вот прям здесь за дверьми ждёт аудиенции, право, в первую очередь он подумал, что случилось нечто воистину катастрофическое. В голове его стали проноситься самые ужасные обстоятельства, которые могли вынудить Рэми срочно сорваться с места и явиться без предупреждения и согласований своего визита.

Однако многолетняя привычка держать лицо не подвела его и в этот раз, поэтому король величественным жестом приказал впустить и выразил своё недоумение лишь лёгким движением бровей.

Рэми, как была, в костюме для верховой езды, влетела в кабинет, забыв про реверанс.

– Ирэмия! – оборвал её порыв король, пытаясь за строгим тоном скрыть  беспокойство.

Та, опомнившись, сделала лёгкий поклон:

– Отец!

Указав ей на стул для посетителей, король вопросительно приподнял бровь.

Однако Рэми неожиданно сконфузилась и забыла, с чего хотела начать разговор. Всё вокруг, с одной стороны, было таким привычным и родным, но, с другой, совершенно не подходило к теме, ради которой она сюда и приехала.

К досаде своей принцесса вспомнила, что при дворе ниийского короля не принято вываливать на собеседника поток своих переживаний, а уж в кабинете правителя и подавно, положено говорить по существу и чётко. Однако вопросы, которые мучили Рэми, никак не могли высказываться чётко, а, напротив, формировались внутри неё спонтанным диким потоком. Обуздать этот поток и превратить его в толковый деловой разговор… она, вообще-то, умела, но несколько подзабыла, как это делается.