Голос звучал сипло, точно на шею Свину кто-то накинулудавку. А может, это и не он вовсе, поди разберись. Беседовать с ним я незахотела и быстро повесила трубку. Он это или нет, но в квартире кто-то был,значит, придется подождать. Я устроилась во дворе, ближе к противоположномудому, и стала наблюдать за нужным мне подъездом.

Минут через сорок подкатил белоснежный «Мерседес», и из негос трудом выбрался Старосельцев, однако по ступенькам поднялся с большой прытьюи вскоре исчез в подъезде.

— Вот черт! — выругалась я, совсем не того ожидаяот моего толстого дружка. Злилась я зря, ровно через пятнадцать минут он вновьвозник в поле моего зрения, на этот раз не один, а вместе с чокнутымКоротышкой, должно быть, по телефону я беседовала с ним, хотя раньше он нехрипел, а пищал. Может, приболел?

Коротышка сел за руль «трехсотого» белоснежного красавца,Свин устроился на заднем сиденье, а еще через минуту машина скрылась за углом.Вопрос, надолго ли? Что, если Толстяк так и будет шнырять туда-сюда? Выражениеих физиономий мне показалось озабоченным, и что-то подсказывало, что в этоместь и моя вина. Очень вероятно, их взволновало мое исчезновение, значит,вернутся они не скоро.

Я решила выждать минут двадцать и попытать счастья. Во дворевдруг сделалось почти темно, хотя до захода солнца было еще далеко. Углубившисьв свои мысли, я не сразу заметила, что надвигается гроза.

Заморосило, подул ветер, а в небе уже несколько разполыхнула молния.

Я огляделась в поисках убежища: только подъезд соседнегодома, откуда я не смогу вести наблюдение, придется мокнуть под дождем.

— А мы не сахарные, — заявила я, устремив взгляд внебо. В ответ громыхнуло, и пошел настоящий ливень. Чертыхаясь, я бросилась кподъезду Свина. — Должно мне наконец повезти, — напутствовала я себя,нажимая кнопку звонка.

Мне действительно повезло: в дверях я увидела уже знакомогомне парня. Он открыл дверь и укоризненно произнес:

— Это опять вы?

— Только не говори, что этой свиньи нет дома. Язвонила…

— Он только что уехал, — вздохнул парень.

— Врешь, он просто прячется от меня, знает, что я емуглаза выцарапаю… подонок. Думает, если он на «Мерседесе» катается, ему всепозволено. Пропусти меня, он дома, я должна с ним поговорить.

— Леонида Сергеевича нет. Честное слово. Уехал. Не сталбы я врать, зачем. — Парень разглядывал меня с большой охотой, а голос егозвучал значительно мягче, иногда очень полезно хорошо выглядеть. Зря мамаговорила: «Не родись красивой: хлопот много, а счастья — сколько бог пошлет»,вот ведь, пригодилось.

Мы стояли друг против друга и таращили глаза, я с гневом, онс томлением.

— Зайдите в подъезд, — сказал наконецпарень. — Ливень, надо же… а с утра солнце было, вот ведь погода.

Я шмыгнула в подъезд, зябко поеживаясь., и, глядя парню вглаза, спросила с мольбой:

— Он здесь? — Тот всплеснул руками и дажеобиделся. — Я могу сказать, что вошла с кем-то из жильцов, неприятностей утебя не будет.

— Очень я кого-то боюсь. Да и работа эта так… я винституте учусь, жить на что-то надо, вот и дежурю по вечерам.

— Ясно. Не знаешь, когда этот гад появится?

— Нет, конечно. Кто мне докладывать будет? — Онпосмотрел на меня и добавил:

— У меня здесь комната, идемте, я вас чаем напою.

— Хорошо бы, — с намеком на подхалимаж, ответилая, он запер дверь подъезда, и мы прошли в комнату. Обстановка напоминаласпартанскую, а комната — колодец с узким окошком, но чайник был, нашлись ичашки.

Пока парень возился с заваркой, я дрыгала ногой и хмурилась.

— Как тебя звать? — проворчала я.

— Артем, а тебя… вас?

— Света, можешь говорить «ты», мы почти ровесники.

— Да я просто по привычке. А с этим у тебя чего: любовьили как?

Я вытаращила глаза и вроде бы собралась задохнуться отвозмущения.

— Какая, к черту, любовь, он мне должен тысячу баксов.Урод проклятый…

— Обманул, что ли?

— Обманул, — немного успокоившись, фыркнула я.

— О нем вообще-то неплохо отзываются, я имею в виду,что он хороший адвокат… Я сам на юрфаке учусь, ну и говорил с ним: практикулетом проходить надо, а сейчас с этим трудно, везде блат да деньги, а у менямама медсестра, а батя инженер, одно слово — тоска…

— Ну и что, помог он тебе? — поинтересовалась я.

— Как же… лекцию прочитал: мол, хочешь жить, локоткамиработай. Может, я чего не понимаю, но локотками мне не очень нравится…

— Вот этот гад поработал локотками и нагрел меня натысячу баксов. Обещал сестру в институт устроить еще в прошлом году, до сих порустраивает.

— Если честно, мужик он гнилой, — согласился сомной Артем, к этому моменту мы уже выпили по чашке чая. — Живет больнокруто, и дружки у него… В общем, всякое говорят.

— Мне лишь бы деньги вернул. Вся в долгах, а толку?Убила бы мерзавца…

— Ты поосторожнее, тут народ всякий ходит, словечкамибросаются, чего только не услышишь…

— И что? — нахмурилась я. — Говори, еслиначал.

— Вроде он с местными братишками на короткой ноге. Какбы вместо тыщи всего не лишиться.

Я глубоко задумалась, нахмурилась и совсем забыла про чай.

— Похоже на то, уж больно наглый, — заявила ячерез некоторое время. — А с кем конкретно, не слышал?

— Нет. Видел пару раз, как к дому Мухач подъезжал, но вдом не входил, врать не буду.

— А кто такой Мухач?

— В городе живешь и не слышала?

— Я в детском саду работаю, у нас там все больше озарплате говорят.

— Мухач — приятель Севы Креста. О нем ты слышатьдолжна, или ты газет не читаешь, телик не смотришь и вообще живешь не здесь?

— А как его по-настоящему зовут? — Это я зряспросила. Артем насторожился и даже посмотрел на меня с подозрением, сообразив,должно быть, что наболтал лишнего.

— Откуда мне знать? Я что, с ними водку пью? —проворчал он и посмотрел на чай с сожалением. А вот я о нем вспомнила и приняласьторопливо пить, испугавшись, как бы хозяин, чего доброго, меня не выгнал.