Жестом Парсонс показал, что готов слушать.

— Во-первых, я никогда и ни при каких обстоятельствах не пойду на нарушение закона, — начал Алекс.

Тут гость неожиданно улыбнулся; возникло впечатление, что кусок камня треснул и щель чуть разъехалась в стороны, образуя складки.

— Вы не поверите, зато можете проверить, но за почти двести лет существования наша фирма нарушала закон лишь дважды. О первом случае я не имею права рассказывать, а второй был связан с предотвращением военного переворота в Мьянме в 2024 году. Наш агент попросту ликвидировал организатора переворота, после чего его сподвижники рассыпались, словно детские кубики…

— Да, об этой истории я кое-что слышал, — медленно проговорил Алекс. — Пожалуй, в той ситуации иного способа решения вопроса не существовало.

— Вот именно…

Собеседники помолчали. Обладатель шляпы-хомбург и примечательной трости разглядывал ничем не интересный календарь на стене, а хозяин дома лихорадочно обдумывал услышанное.

— Хорошо, — сказал он. — С вашего разрешения, я продолжу. Второе моё условие — мне может понадобиться не оплата деньгами, а возможная помощь.

— И это не вопрос, — кивнул Парсонс. — С вашего разрешения, мы подготовили договор, взяв за основу один из ваших стандартных бланков…

На стол легли несколько листов бумаги, Алекс стал читать и, дойдя до последней страницы, с удивлением поднял взгляд на гостя:

— Сюда внесена оплата по моему стандартному тарифу плюс содействие…

— В решении вопросов, — кивнул тот. — Мы предположили, что вас может заинтересовать нечто большее, чем разовое сотрудничество.

Договор был подписан, Алекс извинился и вышел из приёмной.

— Аркадий! — позвал он негромко.

— Тут я, — буркнули из тёмного угла.

— Посмотри на нашего гостя, пожалуйста, как он тебе.

— И смотреть нечего… не знаю, кто он, но обманом от него не пахнет.

Он поставил на поднос бутылку воды, пару стаканов, две чашки с кофе, сваренным Аркадием, сахарницу, сливочник, и понёс всё это в приёмную. Парсонс всё так же сидел на стуле, сложив руки на набалдашнике трости.

— Прошу вас, кофе, — вежливо предложил хозяин. — И я готов выслушать суть беспокоящей вас проблемы.

— Спасибо. Итак, проблема… Есть очень хороший и важный для нас партнер здесь, в Царстве Русь. Он долгое время был главным архитектором Москвы…

— Пожалуй, я уже меньше хочу ему помогать! — усмехнулся Алекс.

Ответная улыбка господина Парсонса была, мягко говоря, просто оскалом.

— Так вот, несколько лет назад он передал дела своему заместителю, Виталию Петровичу Репешко, и уехал работать по контрактам. Галлия, Лаций, Новый свет…

— Как он это объясняет? Почему известный архитектор оставил хорошую денежную должность, высокое положение в родном городе и отправился в неизвестность завоевывать другие страны?

— Говорит, что здесь стало скучно, — пожал плечами заказчик. — А в Галлии ему предложили построить гостиничный комплекс на Лазурном берегу, полностью от и до.

— Хорошо, допустим. Продолжайте, прошу вас.

— Несколько лет господин Казьмин работал по заказам, в Москву приезжал на два-три дня для решения семейных дел. — Верещагин сделал пометку в чистом блокноте: «Семейные дела. Строительство в других странах». Гость дёрнул бровью, но продолжил: — А три месяца назад вернулся окончательно. Нет, причины возвращения мне не известны… пока. Если это важно — выясним.

— Важно.

— Хорошо. Так вот, постепенно… довольно скоро, в общем-то, господин архитектор понял, что он стал персоной non grata, причем как в свете, так и в профессиональных кругах. Его семья не получала приглашений на приёмы и балы, старшему сыну отказали в приёме в гвардию, две подряд статьи, написанные Казьминым, не приняли в «Вестнике строительства и архитектуры»… К нам Александр Михайлович пришёл, когда в царском дворце на приёме в честь совершеннолетия младшего царевича его демонстративно не замечал никто.

— А его величество?

Парсонс пожал плечами:

— Это осталось неизвестным. Господин Казьмин с супругой отбыли с бала под предлогом начавшейся у неё мигрени.

— То есть, по неизвестным причинам репутация бывшего главного архитектора, как светская, так и профессиональная, была сведена ниже плинтуса? — подвёл черту Алекс.

Заказчик поморщился, но кивнул:

— Я бы сформулировал это иначе, но… да.

— И чего вы хотите от меня?

— Выяснить, какой именно слух стал причиной такого остракизма — раз. Кому это понадобилось, и кто это проделал — два. Остальное мы сделаем сами.

— Почему именно я?

— Видите ли, Алексей Станиславович… — Парсонс задумался, формулируя. — Мы чужие в этом городе, а дело не терпит отлагательств. И у вас хорошая репутация среди… светской публики. В том числе — во дворце.

«Агнесса Фейн, — подумал Алекс. — Точно она. Некому больше».

— Хорошо, я понимаю. Теперь у меня есть несколько вопросов…

«Несколько» растянулось на три часа без малого, и к концу этого времени и у Верещагина, и у его клиента язык заплетался. Но зато многое, что могло понадобиться в расследовании, Алекс выяснил.

Бывший заместитель был высочайше утверждён на должность и в ус не дул. Более того, когда Казьмин с семейством вернулись в Москву, Репешко был первым, кто явился с визитом. Правда, больше не появлялся, и детектив решил начать расследование именно с офиса главного архитектора. Нашёл номер в справочник, набрал… и с сожалением отложил визит назавтра: господина Репешко не было на месте, срочно вызвали во дворец.

Алекс просмотрел записи: да, офис главного архитектора, Гильдия строителей, и ещё весьма интересен журнал, где не приняли статьи, потом… потом видно будет.

Он убрал в сейф аванс, две тысячи дукатов, выплаченные старомодными золотыми монетами и позвал:

— Аркадий, я через час ухожу!

— Обедать будешь, хозяин?

— Чаю с пирогом выпью… Поверишь, ощущение такое, будто на мне катались!

— Поверю, — домовой выглянул из-за занавески и покивал. — Я поглядел на твоего гостя, он ведь силу сдерживал! Если бы амулет снял, ты бы с ним столько не просидел.

— И кто он такой?

— Не знаю, хозяин, я таких не видел никогда. Только не человек точно. И зла в нём нет.

— Ну и ладно, — Алекс махнул рукой. — Деньги он заплатил вполне настоящие, а раз зла ты не видишь, так будь он хоть орком, хоть оборотнем, хоть духом, мне без разницы.

— Вот только чего я не понимаю, — Аркадий Феофилактович почесал макушку. — Господин этот, о котором сплетню пустили, не один год в Москве прожил, да с семьёй. Неужто у него друзей не оказалось, у его жены — подруг, родственников? Вот прямо некому было рассказать, о чём говорят?