– Машины нет, – повернулся ко мне Максим, набирая с двух телефонов. – Кто посмел угнать?! Мое нельзя трогать! – орал он. – Никому нельзя прикасаться к моим вещам.

– Не угнали. Ее эвакуировали, – пнула я отлетевшую наклейку, которыми фиксируют двери, – смотри. Это с эвакуатора.

– Женя, – кричал в трубку Максим, – тачку увезли! Эвакуировали от «Акации»! Верни ее, понял? Я и Кира поедем с Костяном. Давай, отбой.

Максим вытянул руку, пока разговаривал с водителем, но не прикоснулся к кольцу на шнурке. Видимо решив, что для этого придется коснуться моей груди.

– На твоем тоже гравировка с буквами Q.E.D?

Он быстро кивнул и отвернулся.

– Замерзла?

Мне не было холодно, но дрожь все равно пробивала тело.

Макс снял с плеч накинутый пуловер и опустил мне на спину. В отражении зеркала заднего вида я поймала синие полоски глаз Кости, что был за рулем, и еще раз десять позже, пока мы ехали. Максим не замечал наших с Костей переглядок. Он листал обновления в телефоне, а Алла читала шепотом небольшой молитвослов, стирая влажными салфетками приклеившуюся к пальцам красную цветочную мякоть разбросанных ею бутонов.

Из телефона Максима я услышала знакомые слова песни:

Расскажи мне о звездах, что

Их не счесть.

Я хочу знать конкретно,

Что там над облаками.

Я хочу просто видеть мир как он есть,

Без надежды и фальши своими словами.

Научи меня видеть свет в облаках,

Обнаженный, кристальный и невероятный…

– Кирыч, это ты? Ну да, точно! – повернул Максим экран. – Играешь на проводах, как на струнах гитары. Обалдеть! Два миллиона просмотров. Точно ты!

– Где ты это нашел?

– Вот, в онлайне.

– Кто-то меня заснял…

– Костян, я тебе скину!

– Кирочка, как красиво! – досмотрела Алла видео, на котором я сижу в электричке, поджав ноги, и играю на проводах. Еще и губами что-то там пришлепываю.

– Да ладно вам… Я просто дурачилась от нечего делать… – вспыхнули мои щеки.

– Почему эта песня? – спросил Костя.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Она про звезды. Про небо. Я всегда считаю звезды на небе.

Тут нас всех тряхнуло, а машину повело вправо, когда Костя дернул руль, резко затормозил и снова набрал скорость.

– Бро! Чего творишь? Наклейку с туфлей в треугольнике приклей себе!

Костя остановился возле бизнес-центра. В девять вечера половина окон все еще горела. Алла убрала молитвослов, поцеловала Костю в щеку и вышла из машины вместе с Максом.

– Куда они? – спросила я Костю, когда мы немного отъехали.

– Алла работает здесь с куратором над проектом для конкурса. А Макс, – выдохнул Костя, – скорее всего, вызовет такси и вернется под утро.

– Говори, – скрестила я руки. – Давай. Начинай.

– Что начинать?

– Поноси́ть Макса. Ты же все равно начнешь.

– С чего ты взяла, что мне есть дело?

– Тебе до всего есть дело.

– Потому что я пытаюсь разобраться…

– У тебя свои вопросы, у меня свои, Костя. Давай просто не мешать друг другу с персональными разборками?

– Ты не справишься.

– Ты назвал меня слабачкой? Или тупой?

– Безрассудной, – блеснули синие глаза внутри зеркала. – Зачем ты?..

– Зачем что?

– Сделала это? Поцеловала его? Могла бы что-нибудь разбить. Или спеть, если хотела вывести Аллу из приступа.

– Хотела и поцеловала.

– Он не лучший кандидат в бойфренды.

– С чего ты взял?

– Я знаю его. У него не бывает постоянных девушек. Тусуется и бросает. Не помнит имен, лиц, не берет телефоны. Возле пруда с карпами в резиденции есть гостевой дом. Видела? С белой башней. Он водит туда девиц. Там отдельный выезд, чтобы утром подруг увозили таксисты.

– Ты где-то слышал, что я собираюсь стать его девушкой? Это был поцелуй для Аллы. Сработало ведь. Я помогла, и ты мог бы спасибо сказать. Еще немного – и твоей невесте пришлось бы психиатричку вызывать.

– Воронцов-старший оплатил счета всех, кто был в ресторане. Он всегда откупается. И покупает. Всех.

Я придвинулась вплотную к подголовнику его кресла:

– И тебя?

– Возможно, – шокировал он, не став спорить, и въехал под диагональ шлагбаума незнакомого мне, но хорошо освещенного двора.

– Где мы?

– На объекте. Здесь проектировочная квартира. Мне нужно кое-что забрать.

– Твой умный дом?

– Программа почти готова. Пойдешь? Или тут подождешь?

– Я тебе не пекинес в сумке на сиденье «Феррари».

– Но это и не «Феррари».

Лифта в пятиэтажке не было. Мы поднялись пешком по точно такой же лестнице, по какой я бегала все свои семнадцать лет в Нижнем Новгороде. Отличия начались на лестничной клетке. Запах. Это первое, что я заметила. Приятный запах ванили и свежей сдобы, словно я стою на пороге булочной, где всю ночь пекли двести буханок.

Подсветка возле ног зажглась автоматически. Пол под моими ногами сиял приятным мягким светом на ступеньках с антискользящим покрытием.

«Добро пожаловать, Константин!» – произнес мелодичный женский голос, когда Костя прислонил ладонь к серой панели.

– Приложи свою, – уступил он мне свое место, – сможешь заходить сюда когда угодно. Я внесу тебя в базу и открою доступ.

– Около оранжереи Аллы и ее комнаты точно такие же панели, – наблюдала я за голубым лучом сканера. – Ты их вмонтировал?

– Алла хотела, чтобы все управлялось цифровым кодом. «Кира Журавлева», – произнес Костя, добавляя со своего компьютера код доступа по моей ладони, – полный доступ к системе. Стопроцентный допуск на объекты.

«Добро пожаловать, Кира!» – поприветствовал меня голос компьютера.

– Дом, – отдал команду Костя, – влажность сорок процентов, освещение ниже среднего. Закажи пиццу. Тебе какую? – спросил он меня. – Я кофтами что-то не наелся.

– Гавайскую, – согласилась я перекусить, вспомнив половину оставленного на тарелке ужина.

– Две гавайских и литровый лимонад.

«Константин, вы просили напомнить про…»

– Отмена, Дом.

«Принято».

– Проходи, не разувайся, – сказал он, пока освещение вспыхивало ярче.

– Какое все… серебристое, – вертела я головой, – как будто кастрюлю вывернули наизнанку.

– А дизайнер сказал, этот цвет называется «серый циркон номер тридцать». Хотя да… – не стал он спорить, – больше смахивает на кастрюльный.

Внутри умного дома, занимающего целый этаж пятиэтажки, оказалось три спальни, гостиная, рабочий кабинет, огромная кухня-столовая.

– А здесь что?

– Музыкальная студия. Здесь я иногда играю. На электроскрипке. Записываю диск.

Я подошла к цифровому пульту. Куча кнопок, рычагов, реле. Стопкой стояли коробочки с разноцветными дисками.

– Пригласишь на свадьбу?

Костя сел за пульт, надел наушник, но так, чтобы одним ухом слышать меня.

– Приглашу, – ответил он. – Если ты все еще не уедешь.

– Опять за старое, – села я на соседнее кресло. – Давай. Рассказывай все, что знаешь. Про эти кольца, – покрутила я свое на шнурке, –