Клейкие пальцы, удлиняясь, потянулись к морде,оплетая ее и подбираясь к глазам. Волчица, чуя это, металась. Ирка поняла, чемопасна ситуация. Комиссионеры не могли убить ее, но могли облепить волчицу,лишить зрения. Вокруг – ни стен, ни перил. Невидящая, разъяренная волчица, непонимающая толком, что за липкая дрянь на нее навалилась, вполне могла сорватьсяс безумной высоты и разбиться вдребезги у ног ухмыляющейся ведьмы. Комиссионеры(разве что малость сплющенные падением) получили бы эйдос, а ведьма – ее архей.

Ирка еще думала, а волчица уже действовала, нетратя времени на свойственные человеку пустопорожние размышлизмы. Второйкомиссионер еще нервно грыз пластилиновые пальцы, собираясь торговаться спервым, деля с ним эйдос, а белая волчица, перестав впустую вырываться,атаковала вторую руку врага – ту, которой он цеплялся за ступени. Щелкнулизубы, беспощадные, как гильотина. Перекушенная у локтя, пластилиновая рукасразу сжалась и, брезгливо отброшенная мордой, отправилась в последний полет.

Комиссионер выругался, однако не панически, аскорее деловито, и мгновенно восстановил себе откушенную руку, использовав дляэтого часть пластилина от ноги. Это было жутковато и странно наблюдать, какфигура его перетекает, становясь компактнее, но сохраняя при этом форму.Волчица, однако, не склонна была наблюдать. Из чего комиссионер состоит и чтопроисходит с его ногами, не интересовало ее в принципе. Это было скучно ислишком абстрактно для зверя. Спасая свои глаза, она рычала и рвала все, дочего доставали ее зубы. Куски пластилина пытались притянуться, прирасти, однаковолчица, кружась на лестнице, сама того не замечая, сбрасывала их лапами впролет.

Вскоре от комиссионера уцелели лишь двезагребущие руки, пытавшиеся оплести волчицу, и голова. Весь пластилин,уцелевший от ног и корпуса, был пущен в руки, ставшие могучими, как у мраморнойстатуи Геракла. И этими руками, не исключая и длинные, как щупальца спрута,влажные пальцы, он сражался с волчицей.

Второй комиссионер пискляво голосил, призываяна помощь полуночную ведьму. И как ни странно – труса постигла судьба всехтрусов, которые, как известно, вечно погибают на войне первыми. Достигнувплощадки, волчица в ярости принялась кататься по ней, воюя со своим врагом, и,налетев на робкого комиссионера мордой, что сама едва ли заметила в пылу битвы,столкнула его вниз. Комиссионер попытался, удлинив руку, уцепиться за плиту, нопальцы его сомкнулись на пустоте. Несколько долгих секунд спустя снизупослышался глухой шлепок. Ирка ясно представила себе большую липкую лужу,печально моргавшую задумчивыми глазами.

Тем временем первый сражающийся комиссионердостиг некоторых успехов. Ему удалось залепить волчице левый глаз, и, потерявориентировку, она едва не сорвалась. Задние лапы ее повисли над пустотой, илишь чудом, расцарапав в кровь передние лапы и живот, ей удалось выбраться.Здесь, обретя равновесие, волчица стала сдирать комиссионера с морды темспособом, которым собаки сдирают намордник или из озорства натянутый носок.

Комиссионер из последних сил попыталсязалепить зверю хотя бы нос. Внезапно что-то сверкнуло перед мордой волчицы.Крошечная голубоватая песчинка блеснув, растаяла в небе. Ирка сообразила, чтоволчица оторвала от комиссионера ту его часть, где в толще пластилина томилсяэйдос – один из тех трофейных эйдосов, что был захвачен им прежде и пока что несдан мраку. Сообразив, как непоправима утрата, комиссионер удрученно взвыл икинулся за эйдосом в пустоту. Вот только одного он не учел. Освобожденный эйдосвоспарил в небо, пластилин же, хотя и легкий, плюхнулся на плиты двора вдесятке метров от точно такой же унылой кляксы. Это была победа, хотя биться пришлосьс непредвиденным врагом. Истомленная сражением волчица легла на площадку. Ирке,хорошо понимавшей, что ее местоположение уже засвечено ведьмой, так и неудалось заставить зверя бежать дальше. Зато измотанная волчица несопротивлялась превращению. Ее сознание медленно отступало в тень, отдаваявласть над телом человеку.

Когда Ирка наконец выпрямилась во весь рост,колени ее дрожали. Она ощущала себя выжатой как лимон. Наверное, энергия у нихс волчицей была общей и черпалась из единого источника. Хотелось лечь нахолодные плиты и наплевать на все, но Ирка понимала, что это верная гибель. Оназаставила себя спуститься на несколько лестничных пролетов, туда, где хотя быбыли стены, и затаилась в одной из недостроенных квартир, надеясь восстановитьсилы. Наивная! Там ее ждали. Делая шаг в пустую квартиру, Ирка даже невспомнила о дроте, равно как и о том, что недостаточно хорошо экранироваламысли. Ведьму Ирка проглядела. В воздухе вдруг возникла и помчалась ей в грудькрасная искра. Не размышляя, ибо искра несла боль и смерть, Ирка бросиласьживотом на плиты. Куда попала искра, она не увидела – услышала лишь душныйзапах опаленного камня. Раз! Оттолкнувшись руками – колючие камни врезались ейв ладони, – Ирка вскочила. Между искрами темного мага – если Ирка сразу небыла двойной – обычно проходит не менее трех секунд. Именно столько временинужно перстню, чтобы остыть и выбросить новую искру. Два!.. В руке у валькириисам собой возник маленький бронзовый щит.

К тому моменту, как с перстня на сухой рукесорвалась вторая красная искра, Ирка уже видела ведьму. Та, вероятнозабравшаяся по стене дома, распласталась по полу комнаты, плоская, темная. Ногиее и половина тела все еще находились снаружи, и она медленно подтягивала их,точно змея хвост. На жидком перстне зрела багровая искра. Отражая ее, Иркапоставила щит прямо – и ошиблась. Лучше было бы принять искру вскользь.

Мир перевернулся. Щит валькирий, который, какуверял Матвей, выдержал бы и не такое, действительно выдержал, но искрой былвыбит у нее из руки. Силой удара ее безжалостно отбросило, сшибло с ног,ударило спиной об пол. Ирка лежала и со странным, замерзшим интересомразглядывала ночные облака, плывшие в четырехугольном разрезе окна. Небоквасило дождем. Косые капли, задуваемые ветром, водной пылью моросили лицо.Облака были серые, несвежего оттенка. Хотелось отжать их и высушить. Это похожена пишущую машинку, это на жирафа с Укороченной шеей, а это... В поле ее зрениявплыло Распухшее лицо ведьмы.

– Глупая молодая валькирия! Разве ты незнала, что первая искра в паре может быть иллюзорной? Фальшивая пускается вщит, отвлекая внимание, а настоящая скользит под щит! Ты не валькирия-одиночка,а валькирия-неудачница! За той, которую ты сменила, я напрасно охотилась сотнилет. Мои силы почти иссякли, – прошамкала она.

Когда ведьма говорила, одна половина ее лицаоставалась неподвижной. Другая же, одутловатая вздрагивала, как холодец. Ведьмавидела, что валькирия выбилась из сил, и не спешила ставить точку. Когдаохотишься так долго, хочется продлить триумф.

– Теперь вас, валькирий, будетдвенадцать. Тринадцатая валькирия, валькирия-одиночка, исчезнет. Ты никому неуспеешь передать шлем и копье, – сказала она.