class="p1">Лин Ху молчал, глядя в просветы между досками пола. Несколько раз глубоко вдохнул и заговорил. Никому раньше он не рассказывал этого: родители не спрашивали, в клане его сторонились, младшие и так все знали. А Лин Ху нужно было выговориться…

После того как его вынудили открыть барьер, его жестоко избили по приказу главы клана. И Тьен Ю сильно удивился, когда пришел в себя перевязанный, но без той сильной боли, которой ждал. Пахло травами, влажными, сухими и дымом от сгоревших. Кто-то приложил много сил, чтобы он скорее выздоровел, и в голову Тьен Ю пришла мысль, что, может, их успели спасти.

В узкой комнате было две кровати, больше напоминавшие застеленные лавки. До второй кровати можно было дотянуться рукой, так близко она стояла. Кроме этого, в комнате был только деревянный небольшой столик с кучей баночек, небольшим тазом и курильницей. На соседней кровати кто-то лежал, и, прежде чем Тьен Ю дотянулся до плеча фигуры, та повернулась сама. Это была Мей Ли, хотя узнать ее было сложно из-за синяков и измученного вида. Именно та подруга, жизнью которой его вынудили открыть барьер. Когда на Тьен Ю бросились враги – она встала на его защиту. Толку от этого было мало, зато ей, наверное, так спокойнее. Она сама протянула руку, коснулась его щеки и, с трудом привстав, приблизила к нему лицо.

– Лин Ху, – едва слышно прошептала она. – Запомни. Мы сказали им, что тебя зовут Лин Ху.

– Зачем? – Непослушный голос съел половину звуков этого вопроса, но она поняла.

Смотрела серьезно, обеспокоенно:

– Как ты думаешь, что с тобой будет, когда они узнают, кто ты?

Тьен Ю все еще не хотелось верить, что все настолько серьезно. Он пошевелился, проверяя свою подвижность. Тело было цело и полно сил. Он приподнялся на кровати, спросил негромко:

– Где остальные?

– Не знаю. Тут только раненые.

– Но ведь раненых было больше, – удивился Тьен Ю и опустил ноги на пол.

Он прислушивался – за дверью было тихо.

Мей Ли вздохнула, спрятала голову в одеяло. Она плакала, и ответ прозвучал надрывно, жалко:

– Они не сражались…

Тьен Ю был поражен. Задумался было о том, чтобы успокоить девушку, но решил, что важнее сейчас разузнать обстановку. Бежать он пока не собирался – хотел просто дойти до двери и послушать, что за ней. Но стоило подняться на ноги и отойти на два шага от постели, как простыня с нее поднялась, словно ее сдуло ветром. Она распрямилась, бросилась на Тьен Ю и, обмотав его, приволокла обратно. Он больше не старался вести себя тихо – пыхтел, сопротивлялся, пытался вырваться, но ткань держала его на месте. Вскоре дверь распахнулась сама.

Глава клана Фэнг Инжень даже на своей территории носил легкий доспех и цепи. Словно всегда был готов к нападению. Комната с его появлением показалась еще меньше – в ней разом стало трудно дышать. Тьен Ю стало страшно: он только теперь понял, зачем нужно другое имя и что он тоже очень не хотел бы, чтобы этот человек знал настоящее.

– Выглядит здоровым, – осмотрев спеленутого, но активного пленника, кивнул Фэнг Инжень.

– Еще бы… столько в него влили… На отряд хватило бы. Вы бы либо не приказывали бить их до потери пульса, либо лечить потом не бросали бы, – пожаловался кто-то старческим голосом за спиной Фэнг Инженя.

Тьен Ю это показалось дерзким, но он тут же забыл про лекаря – глава клана наклонился, спокойно развернул ткань, которая до этого так отчаянно цеплялась за пленника.

– У меня есть предложение, – произнес он, глядя Тьен Ю в глаза. – Мне нужны способные ребята. Поэтому я вас захватил. Я могу вас убить. Или вы можете вступить в мой клан. Как тебе предложение?

– Нет. – Голос все равно дрогнул, выдал напряжение, но Тьен Ю не отвел взгляда.

Фэнг Инжень улыбнулся, хлопнул его по плечу.

– Передумай. Или рассчитываешь, что я просто убью тебя после этого?

Если честно, Тьен Ю надеялся после этого как-то выжить. Охваченный приступом наглости, он произнес:

– Нет значит нет. Я не буду служить тем, кто убил моих друзей.

– Это ты так думаешь. – Фэнг Инжень отпустил ткань, и в этот раз она сдавила Тьен Ю сильнее, замотала и лицо тоже, закрыв рот. – Но я знаю много способов уговорить. В конце концов, ты просто брошенный своим же кланом пацан, Лин Ху.

Фэнг Инжень ухватил кусок простыни, сдернул Лин Ху с кровати и, не обращая внимания на отчаянное сопротивление, потащил по полу прочь из комнаты.

После этого время для Лин Ху превратилось в бесконечный вязкий поток. Он не мог сказать, сколько прошло дней или лет, потому что в основном лежал без сознания или в бреду. Иногда он просыпался снова в той же комнатке, и Мей Ли по-прежнему была на соседней койке. Она уже могла сидеть, стирала пот с его лица. По-прежнему бросалась его защищать, когда снова приходил глава клана. Тот отмахивался от нее, как от собачонки, сбрасывая с кровати или впечатывая в стену, но больше не трогал. И Лин Ху уносили снова.

Его пытали и – между вспышками боли – спрашивали одно и то же, иногда другими словами: готов ли он служить?

Ответ всегда был «нет». Лин Ху повторял его даже в бреду. Ему казалось, если он скажет да – его убьют. Хотя это и было бессмысленно.

Как-то он пришел в себя от боли в углу незнакомой темной комнаты. Отвратительно пахло чем-то кислым. Кто-то поднял его голову за волосы и вглядывался в лицо.

– Не давай ему противоядия, – произнес незнакомый голос. – Он не согласится. Дай ему уже сдохнуть наконец. Он теперь еще и ненависть к клану накопит. Вместо сильного адепта получишь сильного противника.

– И не таких ломали, – ответил Фэнг Инжень.

Но после этого Лин Ху не вернули в комнатку с кроватью. Его долго тащили по лестнице вниз, в темноту. В подвале оказался коридор, по обе стороны которого были клетки. Справа – одна большая, во всю стену, слева – ряд маленьких. Тут почти не было света, отвратительно пахло и чувствовалась сырость. Лин Ху помнил, как его бросили в большую клетку. Из темноты к нему потянулись маленькие слабые руки и вместе втащили его внутрь, подальше от тюремщиков. Спрятали его в этой беззащитной темноте, у самой стены, как можно дальше. К тому моменту Лин Ху был в сознании,