Их голоса привлекли внимание фельдшера и его пациентки. И не только их одних.

Дверь ближайшего кабинета отворилась. Из неё вышел лысоватый пожилой мужчина в дорогом костюме, а прямо за ним – Алексей Эскис в белом медицинском халате.

Лицо молодого врача приобрело озадаченное выражение. Он явно никак не ожидал увидеть Лизу в своей приёмной столь внезапно. И всё же девушке на миг почудилось, что его губы дрогнули в подобии улыбки.

– Елизавета Фёдоровна, приветствую вас. Чем обязан? – он обошёл своего замешкавшегося пациента.

– У меня к вам очень срочное дело, Алексей Константинович, – девушка стиснула сумочку.

Ей вдруг подумалось, что он может выгнать её.

– Вы здоровы? – Эскис нахмурился.

– Да, но прошу вас меня выслушать. Это не займёт много времени. – Лиза вдруг почувствовала себя ужасно глупо, потому что на неё смотрели все собравшиеся в больнице люди.

Но, к счастью, молодой врач проявил милосердие.

– Да, конечно, одну минуту. – Он повернулся к своей помощнице: – Дарья Григорьевна, будьте любезны, проводите Роберта Аркадьевича, мы уже закончили. – Следующая фраза была со всей вежливостью адресована пожилому пациенту: – Роберт Аркадьевич, прошу вас, не забывайте принимать капли перед едой каждый раз. Жду вас через неделю на повторный приём.

Эскис коротко попрощался с лысоватым мужчиной, а затем жестом пригласил Лизу пройти в открытую дверь.

– Прошу вас, Елизавета Фёдоровна. – Он проследовал за ней и прикрыл дверь.

Кабинет у Алексея был довольно просторный. От большого окна лился естественный свет. К нему прибавлялось электрическое освещение нескольких потолочных ламп в строгих стеклянных абажурах. Помимо письменного стола и трёх стульев здесь также стояла кушетка для осмотра пациентов, частично отгороженная марлевой ширмой. А вдоль стен выстроились белые шкафы со стеклянными дверцами и врачебным содержимым. Из украшений имелись лишь висящий над кушеткой плакат с подробным изображением скелета и подписью всех костей на латыни да едва живой фикус в горшке на подоконнике. Листья на нём пожухли и побурели, будто в кабинете Эскиса наступила глубокая осень.

– Присядьте, пожалуйста. И расскажите, что привело вас ко мне.

Но рассиживаться времени не было. Свиридова могла нагрянуть в любую минуту, поэтому Лиза прошествовала в центр помещения, где повернулась к мужчине и произнесла с жаром:

– Для начала я бы хотела извиниться перед вами, Алексей Константинович. – Она свела вместе брови в печально-виноватой гримасе. – Вынуждена признаться, что отреагировала слишком бурно.

Эскис рассеянно пригладил волосы ладонью. Вид у него по-прежнему был весьма удивлённый.

– И вы меня простите, Елизавета Фёдоровна, – ответил он. – Мне не стоило озвучивать столь щекотливую информацию без вашего на то дозволения. Тем более что всё это лишь мои домыслы, которые некому ни подтвердить, ни опровергнуть. – Он пару мгновений глядел на неё сверху вниз с выражением глубокой задумчивости на лице, а затем вдруг всплеснул руками: – Да что же это я! Присядьте. Прошу вас.

Он усадил девушку на кушетку, а сам подтянул стул и устроился напротив.

– Благодарю. – Лиза с облегчением поставила зонтик рядом с собой и принялась развязывать шнурок на сумочке. – На самом деле я здесь с Анной Степановной Свиридовой. Она сейчас в кондитерской, и у меня совсем мало времени.

– Что же заставило вас прийти ко мне? – Алексей неотрывно следил за её движениями. – Вам стало хуже? – Он понизил голос: – Или вам удалось что-то узнать?

– Именно последнее. – Лиза выудила фотокарточку, но отдавать её не спешила. Она положила её на колени изображением вниз и сказала: – Боюсь, что вы были правы. Только вы можете мне помочь, любезный Алексей Константинович, потому как интересы в поисках виновного у нас совпадают.

Эскис подался вперёд, скрипнув стулом:

– Я вас очень внимательно слушаю.

Лиза прорепетировала этот разговор в мыслях несколько раз и всё равно ощутила, сколь велико волнение, поэтому её голос дрогнул, когда она произнесла:

– Полагаю, что я могу оказаться следующей жертвой.

– Почему вы так решили? – Эскис упёрся ладонями в укрытые белым халатом колени.

– Не подумайте, что я повредилась в уме из-за случившегося, но мне кажется, что за мной кто-то следит. – Бельская перешла на шёпот: – До той страшной трагедии девочки жаловались, что кто-то рылся в их вещах. Но поскольку ничего не пропало, всё списали на шалости младших смолянок. Они на такое способны, как вы понимаете. Дети всё же. Затем… – она облизала губы и умолкла.

– Продолжайте, – требовательно велел Алексей.

– Затем Татьяна и Ольга погибли. Меня переселили в другую комнату, как вы уже знаете. И вдруг однажды я возвращаюсь и обнаруживаю ровно то же самое: кто-то копался в моих вещах. Вся комната перерыта.

– Вы сказали об этом вашим наставницам?

– Да, но они снова сослались на озорство «кофейных» девочек, – Лиза нервно пожала плечами. – Они даже слушать не пожелали. А я была уверена, что это неспроста случилось. Пропал мой личный дневник. – Она затараторила быстрее: – Это совсем старенькая книжица в атласной обложке сливового цвета. Я его давно забросила. Почти уж не вела. Больше стыдилась, а хранила скорее из-за сентиментальности. Но вдруг я пришла в комнату, там всё перевёрнуто, а дневник исчез.

– И что же ваша классная дама? – Алексей Константинович заметно помрачнел.

– Ответила, что я, скорее всего, оставила его в нашем старом дортуаре, который заперт и опечатан. – Лиза дёрнулась встать, но Эскис жестом удержал её. – А я ведь так и не смогла туда попасть, чтобы в этом убедиться.

Он поднялся сам и налил ей воды из стоявшего на письменном столе графина.

– Что было в том дневнике? – Молодой врач протянул ей стакан.

Бельская сделала пару торопливых глотков и немного успокоилась.

– Безделицы, в сущности, – она покачала головой. – Детские заметки в основном. Я туда записывала в последние годы лишь важные даты. К примеру, дни рождения, праздники, свадьбы родственников, дни наших экзаменов и прочие глупости. Но это ещё не всё, Алексей Константинович. – Лиза осушила остаток воды залпом и возвратила стакан врачу. – Благодарю вас.

Он поставил опустевшую посуду обратно на стол и снова сел на стул напротив девушки. Эскис глядел пристально и выжидающе. Лизу он не торопил.

Девушка скользнула по нему рассеянным взглядом и отчего-то подумала, что его белый халат выглядит слишком уж мятым, пусть и чистым. Словно бы совсем некому о нём заботиться и следить за тем, чтобы он, частный доктор, выглядел опрятно.

– Помните, я вам рассказывала, что ночью однажды проснулась и подслушала разговор Свиридовой и Ермолаева, когда они обсуждали ваш визит? – Бельская собралась с духом и выпалила: – Той ночью кто-то снова побывал в моей комнате. А когда он вышел, дверь, вероятно, скрипнула, и я проснулась.

– Вы