рассказали об этом кому-нибудь ещё? – Алексей Константинович напряжённо сплёл пальцы на колене.

Лиза отрицательно покачала головой.

– Это ещё не всё. – Она облизала пересохшие от волнения губы. – Другой ночью кто-то снова заходил в мою комнату и завёл старые напольные часы.

– Часы? – брови мужчины приподнялись.

– Да, антикварные часы с маятником. Они стоят в комнате, вероятно, для красоты. Я была уверена, что эти часы вовсе сломаны. Но вдруг они заработали сами собой, когда я спала, – она сглотнула. – Я вам клянусь, что не прикасалась к ним. Тот, кто это сделал, наверное, хотел, чтобы тиканье скрывало прочие звуки.

– У вас снова что-то пропало? – Тон Алексея не понравился Лизе. Он говорил так, словно собирался отругать её за что-то.

– Нет, что странно. Более никто не рылся в моих вещах…

– Почему вы мне раньше не сказали? – перебил он.

– Я боялась.

– Меня? – искренне удивился молодой врач.

– Вас, – едва слышно призналась Лиза, а потом слабым голосом повторила: – Боюсь, что я могу оказаться следующей жертвой в чьей-то игре, которую даже не понимаю.

Эскис порывисто встал. Он принялся мерить комнату быстрыми шагами.

– Вы сообщили родителям о своих опасениях? Вас следует забрать из института как можно скорее, пока обстоятельства не прояснятся. – Он в задумчивости пригладил волосы рассеянным движением.

– Папенька сейчас в Москве по служебным делам, но он должен скоро возвратиться. – Лиза поворачивала голову за Алексеем, пока он вышагивал по кабинету. – Он велел мне оставаться в Смольном, потому что верит, что там я в безопасности. Так все считают. Но на деле просто желают избежать скандала.

– Дверь вашей спальни запирается? – Эскис остановился напротив неё.

– Нет, нам не разрешено закрываться в дортуарах или иных комнатах, даже в ванных во время купания, но я теперь подпираю на ночь дверь стулом. Скрип ножек по паркету такой, что мёртвого разбудит. – Лиза стиснула сумочку пальцами. – Алексей Константинович, я знаю, что вы в этом деле никак не замешаны. И лишь вы мне можете помочь. Кажется, у меня появилась одна зацепка.

С этими словами она перевернула фотографию и протянула её мужчине.

– Этот снимок я нашла у младших девочек. Его им подарила Ольга Николаевна. Взгляните на него внимательно, пожалуйста.

Эскис снова опустился на стул, разглядывая фотокарточку. Меж его бровей пролегла глубокая морщинка.

– «Мой милый друг, спасибо вам за всё и будьте счастливы», – перевёл он надпись на обратной стороне, а потом поднял вопрошающий взор на Лизу.

– Посмотрите, на какой дорогой бумаге она отпечатана, – отметила девушка, а потом призналась: – Эту фотографию передали для меня через Олю. Но она почему-то умолчала об этом, решив отдать её младшим девочкам.

Алексей выглядел озадаченным.

– Не понимаю, к чему вы клоните…

– Дело в том, что эта фотокарточка была сделана год назад в усадьбе Архангельское, – перебила его Лиза. – Мы вчетвером ездили туда в период летних каникул по приглашению княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой, которая желала провести время с любимой племянницей Оленькой. Но настоящей причиной поездки был её старший сын, Николай Феликсович.

– Я всё ещё не до конца вас понимаю, – Алексей Константинович выглядел теперь не просто глубоко озадаченным, но весьма угрюмым.

Бельская вздохнула, собираясь с мыслями. Этот разговор представлялся ей куда более лёгким и быстрым, пока она ехала сюда. Она бросила очередной взволнованный взгляд на входную дверь и снова заговорила:

– Николай Феликсович, как вы знаете, наследник одного из самых богатейших родов в России. Но, как и большинство обласканных судьбой молодых людей, он имеет склонность к пагубным страстям. До вас наверняка доходили слухи о его скандальных отношениях с графиней Мариной Гейден?

Алексей Константинович медленно кивнул.

– Дочь контр-адмирала, о которой наше славное светское общество не слишком-то высокого мнения, – осторожно произнёс он.

Лиза ощутила, как кровь неизбежно приливает к щекам из-за смущения. Ей сделалось ужасно неловко, что проходится обсуждать столь деликатную тему с посторонним мужчиной.

– Из-за дурной славы Марины и не слишком-то высокого её положения родители Николая были решительно против этого адюльтера, – продолжала Бельская, опустив глаза. – Бедная Зинаида Николаевна вся извелась. Она ужасно боялась, что сын обвенчается тайно. Тогда скандала не миновать. Николай Феликсович и до этого имел романтические связи, которые весьма беспокоили его родителей. Именно поэтому год назад организовали тот наш визит в Архангельское, дабы подобрать наследнику более удачную партию. Оленька всегда твердила, что краше нас четверых нет никого не только в Смольном, но и во всей империи, поэтому все свято верили, что кому-то из нас удастся заинтересовать Николая.

Лиза нервически стиснула пальцами сумочку.

– Я не знал ничего об этом, – голос Алексея звучал ровно. Будто бы он даже не удивился. – Татьяна Александровна мне не рассказывала.

– Да и что она могла вам рассказать? Что рассчитывала на удачный брак с наследником богатейшего рода, но он не обратил на неё внимания? – Лиза снова подняла на него глаза и смущённо улыбнулась. – Но поездка вышла довольно интересной, должна признаться. Нас сопровождала одна из пожилых классных дам, которая всё время проводила подле княгини и восторгалась ею беспрестанно. А мы занимались тем, что гуляли в парке и общались с Николаем и его младшим братом Феликсом. Дни стояли восхитительные. Тогда-то для нашего развлечения и была устроена эта фотосъёмка. Юсуповы до страсти любят фотоискусство. Увлечение дорогое. Но они могут себе позволить.

– Думаете, та поездка как-то связана со случившимся? – Алексей Константинович вновь взглянул на фотографию, с которой на него смотрела покойная невеста.

– Николай был одинаково мил и вежлив со всеми нами, – припомнила Лиза. – В том числе и с Татьяной Александровной, которая на тот момент с вами ещё не была знакома, насколько я понимаю. Однако же ни за кем он ухаживать не стал, а потом вдруг без внятных объяснений собрался и уехал в Европу, захватив с собой Феликса. Мы какое-то время ещё погостили у Зинаиды Николаевны, а затем разъехались по домам. Она, конечно, опечалилась тем, что сын достойную невесту так и не выбрал, но всё же вздохнула вольнее.

– Полагаю, княгиня после этого стала спать спокойнее, – заметил Эскис, возвращая Лизе фотографию.

Девушка спрятала снимок в сумочку.

– Недолго, – она поджала губы на мгновение. – Ольга потом жаловалась мне, что несносные кузены поселились в Париже у какой-то французской куртизанки по имени Манон. Та имеет свой особняк и живёт на широкую ногу. Якобы Николай влюбился в неё без памяти. Молодые люди кутят, курят опиум и даже едва не попались во время облавы в каком-то притоне, из-за чего мать немедленно потребовала их возвращения. А когда они снова оказались в Петербурге, француженку Николай