– Вам уже пора?

– Несомненно. – Лиза повесила зонтик на сгиб локтя, а пузырьки и бланк спрятала в сумочку.

– Я могу сделать для вас что-нибудь ещё? – невозмутимо спросил мужчина.

Разумеется, за вопросом не скрывалось ничего, кроме вежливости, но девушке всё равно сделалось до невозможности приятно. Настолько, что в груди разлилось трепетное, волнующее тепло.

Лиза похлопала ресницами и с улыбкой прошептала:

– Полейте цветок. Пока он не увял окончательно.

Алексей проследил за её взглядом. Кажется, впервые за долгое время он вспомнил о том, что в кабинете вообще есть растения. Усмехнулся.

– Обязуюсь спасти его жизнь сегодня же.

– Вы настоящий врач, Алексей Константинович.

Он с шутливым поклоном открыл перед ней дверь и посторонился, пропуская девушку.

Но за порогом кабинета Лиза на мгновение растерялась из-за того, что в приёмной за время их беседы успели скопиться посетители. Вид у некоторых был весьма недовольный. У одного мужчины оказалась перевязана голова. На софе сидела женщина с маленьким мальчиком, который беспрестанно ныл, чем сводил с ума свою мать и всех вокруг. Остальных пациентов Бельская даже рассматривать не стала.

Возле кофейного столика с абсолютно прямой спиной стояла Свиридова. Её ледяным взглядом можно было заморозить не только Петербург, но и весь Финский залив в придачу.

– Анна Степановна, доброго дня. – Эскис вежливо улыбнулся классной даме, а затем коротко сказал Лизе: – Выздоравливайте, Елизавета Фёдоровна.

– Я передам ваш привет папеньке. – Лиза вежливо присела в реверансе, после чего они распрощались.

Алексей, кажется, полностью потерял к ней всякий интерес и занялся следующим пациентом. А Лиза подошла к Свиридовой.

Женщина хранила угрожающее безмолвие.

Она так же молча взяла с кофейного столика две перевязанные лентой кондитерские коробки и пошла прочь. Воспитанница заторопилась следом. Но заговорила Анна Степановна лишь тогда, когда они сели в экипаж и двинулись в обратную сторону.

– Вы меня обманули, – холодно отчеканила Свиридова, глядя прямо перед собой.

Коробки с пирожными она поставила на сиденье между ними, будто стену возвела, и теперь придерживала рукой, чтобы они не упали. Как бы наставница ни сердилась на воспитанницу, она понимала, что десерт ни в чём не виноват.

– Ничего подобного, – ответила Лиза, которая ожидала куда более бурной реакции. – Я просто не назвала вам имени врача, потому что боялась, что вы мне откажете. Но если бы вы спросили, я бы ответила.

Свиридова фыркнула.

– Полуправда есть разновидность лжи, Елизавета Фёдоровна, – возразила классная дама так, словно поступок Лизы глубоко её оскорбил. – И если это некая неподобающая интрижка, в которую вы втянули и меня, то имейте в виду, я не стану вас покрывать. Я не считаю допустимым…

– Господи помилуй! – совершенно искренне возмутилась Бельская, развернувшись к женщине. – Да как вы могли подумать обо мне такое, Анна Степановна! Алексей Константинович был женихом Танюши. Он скорбит по ней и носит траур. И я не солгала вам, когда сказала, что уже обращалась к нему за помощью зимой. Потому что Алексей Константинович – честный человек и отличный врач. Но вы совершенно правы: никому об этой поездке знать не нужно. Не все столь мудры и тактичны, как вы, моя любезная, заботливая и бесценная Анна Степановна.

Свиридова стрельнула в Лизу пристальным взглядом и вымолвила единственное слово:

– Лиса.

По её тону Бельская с облегчением поняла, что публичная казнь на Дворцовой площади сегодня отменяется. Однако расслабляться было нельзя. Надлежало изображать мигрень ещё хотя бы какое-то время, а заодно придумать иной благовидный предлог для того дня, когда ей предстоит снова покинуть институт и совершить визит к Юсуповым.

Глава 10

Отец прислал телеграмму. В ней он сообщил, что возвращается в Петербург пятнадцатого июля, после чего заберёт дочь на каникулы и они вместе направятся в имение Бельских за город.

Лиза выждала два дня, пребывая в крайнем нетерпении, после чего решилась на совершенно вопиющий поступок со своей стороны – отправила записку Эскису. Для этого ей пришлось отловить мальчика-посыльного, который доставлял в институт газеты и корреспонденцию. Она сунула ему монетку и письмо с чётким указанием о том, куда, кому и сколь срочно надлежит эту записку доставить.

Послание девушка составила на немецком, памятуя о том, что молодой врач учился в Германии.

Sehr geehrter Aleksey Konstantinovich!

Ich danke Ihnen für Ihre Hilfe. Ich fühle mich jetzt besser und reise nach Hause mit meinem Vater am 15. Juli.

Hochactungsvoll, Elisabeth[20]

Ответ девушка получила через два дня. Всё тот же мальчишка-посыльный принёс её «забытые» у врача перчатки, завёрнутые для сохранности в бумажный бланк, на каких Эскис выписывал рецепты. На его обратной стороне карандашом значились дата, время и место. Более никаких подробностей. Но Лиза и так всё отлично поняла. И немного успокоилась, потому что Алексей Константинович её намёк уловил верно.

Он сообщил о том, где и когда им следует встретиться, чтобы после отправиться к Николаю Юсупову. Бельской оставалось придумать способ, как покинуть институт и не навлечь подозрения. Благо времени было достаточно.

Лиза долго придумывала повод, который бы позволил ей уйти на столь длительное время. Рассматривала варианты с новым походом к врачу, в ателье или даже на чай к кому-то из друзей семьи. Думала, кому бы написать, чтобы получить заветное приглашение. Но Свиридова зорко следила за каждым её шагом. Даже на прогулки ходила вместе со своими воспитанницами.

В какой-то момент Лиза с отчаянием подумала, что от классной дамы она не избавится и надо бы сообщить Алексею Константиновичу о том, что их планы пошли прахом. Но ситуация разрешилась наиболее неожиданным образом.

За три дня до запланированного визита к Юсуповым Елена Александровна Ливен объявила, что институт получил два десятка пригласительных билетов в Мариинский театр на оперу «Валькирия». Дозволено пойти старшим ученицам и их наставницам. Дата мероприятия как раз совпадала с приглашением к Юсуповым. Это несказанно обрадовало Лизу.

Девушка объявила классной даме, что обещала посмотреть это произведение со своим почтенным родителем, когда он возвратится в столицу, и не хочет идти без него, поскольку считает подобный поступок ужасно некрасивым.

Свиридова попыталась уговорить Лизу сходить со всеми, а потом повторно посмотреть оперу с отцом, но девушка возмутилась. Она категорично заявила, что желает разделить впечатления с папенькой.

Кажется, Анну Степановну это расстроило, но Лиза тут же нашлась что ответить. Девушка сказала, что её любимая наставница может пойти с остальными «белыми» девушками и их классными дамами, а она прекрасно проведёт вечер в институте за