После непродолжительных уговоров Свиридова, которой ужасно хотелось сходить в театр, всё же уступила. Однако давать полную волю Бельской она не стала. Вместо этого она попросила Ксению Тимофеевну приглядеть за девушкой. «Голубых» смолянок к тому времени уже отпустили на каникулы. Класс Веленской разъехался по домам полностью. Ксения Тимофеевна согласилась провести день с Лизой. Даже строила планы о том, как они пойдут на пикник и почитают там вслух стихи на французском.

Но вот наступил день спектакля. «Белые» институтки нарядились в свои лучшие светские платья и под предводительством классных дам и самой княжны Ливен покинули институт заранее. До начала оперы они собирались погулять в центре города и отужинать в ресторане на набережной Невы. Взволнованные и радостные, они совершенно не обращали внимания ни на кого вокруг. К счастью для Бельской.

Ещё утром, когда Ксения Тимофеевна пришла за ней, чтобы позвать к завтраку, Лиза изобразила искреннюю печаль. А на все вопросы Веленской отвечала, что тоскует по своим погибшим подругам. Ведь, сложись всё иначе, они бы отправились в оперу вчетвером. Они должны были отправиться вчетвером.

– Ужасно несправедливым мне кажется, что жизнь продолжается, а Оли и Тани в ней больше нет, – призналась Бельская и ощутила, как болезненно сдавило что-то в груди.

– Поэтому вы не пошли в оперу? – предположила вдруг Ксения Тимофеевна. – Не захотели радоваться тому, чему ваши покойные подруги порадоваться уже не смогут?

– Да, – кивнула Лиза, а потом заплакала. Совершенно искренне.

Ей и вправду не хотелось веселиться, покуда виновник смерти девушек разгуливал безнаказанным.

Веленская принялась утешать Лизу. Со всей искренностью и отдачей молодая наставница проявила участие. Она и сама едва не расплакалась, жалея погибших девушек.

– Ксения Тимофеевна, пожалуйста, пойдёмте со мною в храм, – горячо взмолилась Бельская.

– В храм? – переспросила с изумлением классная дама.

– Именно, – закивала Лиза. – Знаете, меня ведь и на похороны девочек не пустили. Полагаю, боялись, что мне там дурно сделается. Или же не хотели, чтобы посторонние люди меня расспрашивали. Особенно журналисты, которые докучают в подобных ситуациях всем без разбору. А я бы очень хотела пройтись по храмам, поставить свечки и помолиться, – Бельская вдруг с жаром схватила наставницу за руку. – Давайте сходим? Очень вас прошу! Помолимся за Оленьку и Танюшу. Это куда правильнее, чем смотреть спектакли или праздно отдыхать на солнышке, ведь так?

– Так, – неуверенно согласилась Веленская. – Но…

– Благодарю вас! – просияла Лиза сквозь слёзы. – Тогда поторопимся!

Начало оперы планировалось на восемь вечера. Времени было предостаточно, но Бельская настаивала на том, чтобы обойти как можно больше церквей за день и возвратиться до того, как из Мариинского театра вернутся остальные.

Девушка буквально загорелась идеей этого краткого, но крайне праведного паломничества. Сбитая с толку её навязчивым поведением, Ксения Тимофеевна согласилась.

Они быстро переоделись в светские платья и вдвоём покинули опустевший институт. На выходе из Смольного никто не задержал их. Никто не задал ни единого вопроса, вероятно, решив, что и они отправились в театр.

Лишь когда они сели в экипаж и поехали в сторону центра, Лиза почувствовала, как сильно дрожат её руки от волнения. Ей до последнего не верилось, что всё удастся. Бельская всё ждала, что классная дама догадается о её планах. Или что одумается и велит им возвращаться. Но ничего подобного не произошло.

Они посетили храм Воскресения Христова на Крови. Затем прогулялись до Казанского собора. После чего перекусили взятыми с собой булочками в Старом саду. А далее их ожидал Исаакий.

Вечернее богослужение уже началось к тому времени, как они добрались до собора. Народу было не протолкнуться. Дамы осторожно протиснулись сквозь толпу молящихся и отыскали местечко в уголке. Сначала Лиза сказала, что хочет послушать службу и немного помолиться. А потом отпросилась, чтобы купить свечи, оставив Ксению Тимофеевну под иконами.

Но вместо церковной лавки Бельская пошла к выходу. Там уже у самых дверей она выбрала мальчонку, одетого как можно приличнее. Ему Лиза украдкой показала Веленскую, чтоб он не перепутал, затем дала монетку и конверт и попросила передать его женщине, когда Лиза уйдёт, а он досчитает до тридцати. Мальчик охотно согласился помочь.

Бельская с пылающими щеками и на негнущихся ногах выскользнула из собора. Она чувствовала себя лгуньей и последней грешницей. В какой-то момент едва не передумала и не бросилась обратно, но уже издалека заметила ожидавший её экипаж.

Возле него стоял Эскис.

Лиза почти бегом добралась до него и вложила руку в раскрытую ладонь мужчины, чтобы поскорее юркнуть в экипаж. Сердце колотилось как сумасшедшее.

– Трогай! – коротко велел кучеру Алексей Константинович, едва опустился на сиденье рядом и закрыл за собой дверцу.

Экипаж дёрнулся. Лошадка бодро побежала вперёд, повинуясь команде возницы. Колёса звучно застучали по брусчатке.

Эскис повернулся к девушке. Лизе почудилось, что он не менее взволнован, чем она сама. По крайней мере, неровно повязанный галстук демонстрировал его уже известную Бельской небрежность, которая столь сильно раздражала педантичную смолянку. В остальном наряд Алексея показался Лизе более чем идеальным для светской встречи: ботинки начищены до блеска, на отглаженных брюках ни единого лишнего пятнышка или складки, безупречный тёмно-синий сюртук английского кроя явно привезён из Европы, а воротничок под ним такой белый, что режет глаза.

– Добрый вечер, Елизавета Фёдоровна. – Эскис тонко улыбнулся. – Признаюсь честно, не думал, что вам удастся вырваться.

– Я тоже несказанно рада вас видеть, Алексей Константинович. – Лиза прижала ладонь к груди, стараясь выровнять дыхание.

Невозможно было понять, шутит ли мужчина или же говорит о своих сомнениях на полном серьёзе.

– Так как же вы совершили побег, позвольте узнать? – Эскис услужливо прикрыл шторки на окошках экипажа, чтобы с улицы Лизу никто случайно не увидел и не узнал.

– Мне просто повезло, – ответила девушка, но Алексей продолжал смотреть на неё вопрошающе, поэтому пояснила: – Все уехали в театр сегодня, а я уговорила младшую классную даму пройтись со мной по храмам и поставить свечи за упокой Оли и Танюши. Разумеется, мне ужасно стыдно, что я обманула несчастную женщину. Пожалуйста, не глядите на меня так, Алексей Константинович. Я оставила ей послание, которое она уже наверняка получила.

– Вот как, – Эскис приподнял брови. – И что же вы ей написали?

– Я передала ей конверт. В нём деньги и записка. – Лиза в смущении расправила складки на подоле своего тёмно-зелёного платья и сложила руки на коленях. – А в записке сказано, что я прошу её не волноваться обо мне, потому что испытываю острую необходимость помолиться одна, прошу отнестись с пониманием и простить моё исчезновение, а также прошу её