– …Живу я у входа в реку и не пускаю прибывающих на кораблях воинственных русов проникать к перечисленным мною народам. Точно так же я не пускаю всех других врагов, приходящих сухим путем. Я веду с врагами упорную войну. Если бы я оставил их в покое, они уничтожили бы всю страну измаильтян[59] до самого Багдада. А еще я сообщаю тебе, что в моем царстве есть три города. В одном из них живет царица со своими прислужницами и евнухами. Длина и ширина его, с пригородами и примыкающими к нему селениями, составляет пятьдесят на пятьдесят фарсахов[60], и живут в нем иудеи, измаильтяне и христиане. Проживают в этом городе также и другие народы, в том числе и язычники, из разных племен.

Секретарь выдержал паузу, пытаясь понять смысл какого-то неизвестного ему слова, но затем прокашлялся и продолжил чтение – уже более уверенно:

– Второй город со своими пригородами занимает в длину и ширину восемь на восемь фарсахов. В третьем городе живу я со своими князьями, рабами и всеми приближенными служителями. Он велик и занимает в длину и ширину три на три фарсаха. Между его стенами течет река Итиль. Мы живем всю зиму в городе, а в месяце Нисане[61] выходим за его стены и направляемся каждый к своему полю и саду. Страна наша не получает много дождей. В ней имеется великое множество больших и малых рек, в которых плодится много рыбы. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек. У нас много разных фруктовых деревьев. А еще я сообщу пределы моей страны. В восточную сторону она простирается на двадцать фарсахов пути, до моря Гирканского, в южную сторону – на тридцать фарсахов пути, и в западную сторону – на сорок фарсахов пути. Мой дворец находится на острове. С помощью Всемогущего я живу спокойно…

Иегуда ибн Абитур задумчиво покивал и погрузился в размышления. В такие моменты его лучше было не тревожить, и секретарь это хорошо знал. Он с почтением смотрел на высокий лоб мыслителя, прикрытый белой шапкой с широким черным околышем (кипу при дворе эмира носить было не принято во избежание недоразумений), где сейчас рождались чрезвычайно интересные замыслы, до которых не мог додуматься даже весьма искушенный в придворных интригах секретарь.

Личный врач повелителя Кордовы был одет просто: темно-серый длинный халат с неярким голубым подбоем, под ним светло-серая туника, подпоясанная широким шелковым поясом цвета перезрелой вишни, а на груди, на широкой красной ленте, висела большая золотая медаль, которой эмир отметил своего личного врача за его верную службу. Широкая седая борода лопатой была аккуратно подстрижена, в отличие от длинных волнистых волос Иегуды, которые рассыпались по спине. В руках он держал свой неизменный посох из акации – священного Дерева Гофер, из которого сделана Скиния Завета. Рукоять посоха была украшена семью серебряными кольцами.

В послании к хазарскому а-мэлеху Иегуда ибн Абитур задавал много вопросов, но самыми главными были таковы: «Из какого вы колена, сколько царей было до тебя и каковы их имена, сколько лет царствовал каждый из них и на каком языке вы говорите?» И, конечно же, ответ Захарии его не удовлетворил. А-мэлех сообщил, что хазары – не потомки древних израильтян, как предполагал Иегуда, а тюркский народ, принявший иудаизм. Но самым скверным было то обстоятельство, что иудеи составляют меньшинство в Хазарии, а магометане и христиане – большинство.

Иегуда размышлял, как помочь а-мэлеху Хазарии. То, что у иудеев образовалось государство, с одной стороны его радовало. А с другой – тревожило. Советника эмира совершенно не удовлетворили слова Захарии: «…Я живу спокойно». Он уже достаточно хорошо разобрался, кто такие русы, которые не боятся воевать даже с Византией. И часто выходят победителями в больших сражениях. Да и жителям Востока, измаильтянам, тоже от них немало достается.

Захария зря почивает на лаврах. Русы народ упорный, если судить по скудным сведениям, которые доходили в Испанию от еврейских купцов. А значит, рано или поздно они всерьез займутся Хазарией, которая перекрывала им выход в Гирканское море. А ведь собственно иудеев в хазарской державе очень мало, в основном правящая верхушка. Будут ли сражаться за них, не щадя живота своего, те же исмаилиты или христиане? Русы – язычники, им нет никакого дела до чужих верований.

Язычники… Об этом стоило крепко подумать. Ничто так не сплачивает людей, как единая вера. Наступают новые времена, христианство постепенно теснит язычество, но кто сказал, что иудейская вера хуже других? Будь подданные а-мэлеха и русы заодно, Хазария стала бы могущественнейшим государством. В этом у Иегуды не было ни малейшего сомнения. Дело оставалось за малым – предложить русам перейти в иудейскую веру, посулив золотые горы, молочные реки и медовые берега…

Раввин скептически хмыкнул – вопросы веры всегда были главным стержнем любой дипломатической проблемы. С единоверцами работать легко и просто. Но к язычникам нужен особый подход. Тем более к воинственным русам.

Судя по письму Захарии, иногда русы сражаются на стороне хазар, не обращая внимания на то, что те исповедуют чуждую им веру. Это хорошо. Плохо лишь то, что русы платят Хазарии дань. Это уже не лезет ни в какие ворота!

Как можно рубить посреди бурного моря днище лодки, в которой сидишь сам? Никогда закабаленный народ не будет относиться к своим правителям с должной ответственностью и уважением.

Иегуда ибн Абитур слушал и размышлял…

Евреи стали селиться в Андалусии во времена финикийской колонизации, когда корабли Тира и Соломона отправлялись в Таршиш. Совместной еврейской и финикийской колонией был даже знаменитый Гадес. Евреи жили на юге Испании во времена Таршиша, при власти Карфагена, при римлянах, при вестготах и вандалах.

Во время вторжения мусульманского (берберского) войска во главе с Тариком в Испанию в 711 году, в этой армии были и еврейские части из Африки во главе с Кауланом аль-Ягуди. Африканские евреи в армии Каулана аль-Ягуди принимали участие в решительной битве при Херес-де-ла-Фронтера в 711 году.

Несколько позже завоеванные города Кордова и Севилья были вверены надзору иудеев, и Севилья благодаря значительному еврейскому населению стала известна под именем «города евреев». После долгого угнетения под властью вестготских королей евреи начали пользоваться при мавританских эмирах полною свободою. Им были даны все гражданские права, и поголовная подать – диммах – была единственным лежавшим на них фискальным бременем.