на шее ее теплое дыхание. Переплетенная нежность, как две идеально подогнанные деревянные детали, плотно прилегающие друг к другу.

Эту застывшую, подвешенную тишину нарушает громкое урчание моего наглого живота, как я его ненавижу… Она тут же вскакивает и спрашивает, с чем я буду блины.

С медом, конечно…

Глава 56

Отойти в сторону

Стремительно приближается Рождество. Ненавижу это время. Притворялся только ради племянниц. Думаю, в детстве именно этот праздник заставил меня осознать, как по-разному мать относилась к нам с братом. Некоторые родители стараются поддерживать баланс, чтобы детям всего доставалось поровну: внимания, подарков, поблажек, чтобы ни один ребенок не чувствовал себя обделенным. У нас разница бросалась в глаза. Мама всегда знала, что подарить Жан-Батисту, чтобы порадовать его, но со мной все было мимо. А отец недостаточно участвовал в нашем воспитании, чтобы это заметить. Он был дальнобойщиком, часто уезжал. Из своих поездок в Восточную Европу или Испанию он всегда привозил нам какие-нибудь безделушки. Чтобы долго не думать, дарил одинаковые мягкие игрушки или брелки разного цвета.

Этот праздник научил меня ничего не ждать.

Со смертью Жан-Батиста зимние праздники стали совсем безрадостными. Я думаю о своей мышке. Она проведет их с семьей, мужем, детьми, родителями и свекрами. Она предупредила, что ей будет трудно освободиться во время этого праздничного марафона.

Я иду под вторым номером.

Это нормально…

И больно.

Из глубины уединенья

Виднеются твои черты,

Лицо, изящные персты

И тело – к ним мое стремленье.

В душе приятное сомненье, –

Как ты б взглянула на меня,

Будь вместе мы с начала дня, –

Оно вошло в обыкновенье.

Покой безбрежный сновиденья,

Твоих объятий полутьма

И жара твоего зима,

Как хладный снег на возвышеньи.

Тот час приносит облегченье,

Когда ты рядом в темноте.

Благодарю я в простоте,

Что жизнь мне дарит утешенье.

Глава 57

Путь медоносных цветов

Сидя на большом бежевом диване, Капуцина вертит в руках телефон, надеясь, что он зазвонит.

Она все думает о вчерашнем дне. Как приятно было бегать не одной. Какой забавный этот Блум, у него все эмоции как на ладони – она никогда не видела собаки с такой выразительной мордой. О починенном замке. Решение оказалось совсем простым.

О том моменте, когда они обнялись и она излила на него бочку горя. Просто прижались друг к другу и вместе дышали.

Она снова ощущает трепет, как вчера, когда Адриан положил ей руки на плечи, пока она разогревала блинчики. Время словно остановилось – пока не запахло горелым. Они смеялись и грызли тонкие хрустящие угольки.

Ей понравилось, что ему понравился ее тирамису. Единственный десерт, который ей всегда удается. И понравилось, что он помог ей вымыть две тарелки.

Сердце сжалось, когда они уходили. Мягкие губы прикоснулись к ее лбу. «Надеюсь, до скорого». Она махала, пока они не скрылись за углом. Вернулась через главный вход, спокойная, думая о следующей встрече и даже – с благодарностью – об Адели, из-за которой забыла чемодан. Они могли бы не встретиться с Адрианом. Никогда. А ей так хорошо с ним.

В следующую секунду ей становится страшно привязаться слишком быстро, слишком сильно, быть обманутой, совершить ошибку. Она боится обязательств, того, что будет дальше, боится потерять ориентиры.

Хватит с нее сражений, взрывов и падений в пропасть. Она смотрит на книгу и мысленно просит у пчелиной королевы своим изящным танцем показать ей путь к медоносным цветам.

Глава 58

Оскар между ними

Адриан, привет.

Спасибо за приятный день.

Никогда не бегала вдвоем.

Точнее, втроем.

Что тоже неплохо…

Обнимаю!

Рад стараться!

Я тоже никогда не бегал с большим красным помпоном, маячащим вдали в качестве мотивации.

Тебе не с кем бегать?

Ты хочешь знать, есть ли у меня подружки или есть ли у меня парень?

Проблема с человеком, который понимает тебя без лишних слов, в том, что он понимает и то, что ты до конца не решаешься сказать… (Хе-хе.)

Подружки у меня есть, но они так быстро не бегают.

Впрочем, они вообще не бегают.

И у меня есть Оскар.

Он добрый и внимательный.

И много для меня значит.

Ясно…

Глава 59

Мулат

– Ненавижу себя.

Так Капуцина начинает сеанс. Я почувствовал, что она злится, еще в холле, по тому, как она встала со стула и посмотрела на меня. Тихая ярость. Беспокойство, частое дыхание, суровый взгляд. И эта складка между бровями.

– Я ведь говорила вам об Оскаре, да?

– Говорили.

– Теперь Адриан думает, что мы вместе.

– Это не так?

– Так! Но не в том смысле, в каком он понял. А он ответил: «Ясно».

Она рассказывает, что он недавно приходил в гости, они вместе бегали по лесу. Как приятно не быть одной, как они вместе смеялись, с каким удовольствием она готовила для кого-то. С каким приятным волнением сушила волосы и красилась. Ей уже давно не хотелось нравиться! Об их восхитительном соучастии.

– И когда он невзначай спрашивает, есть ли у меня парень, я говорю ему про Оскара…

– Как вы думаете, почему?

– Я запаниковала?

– Вполне вероятно. Но по какой причине?

Она надолго задумывается.

Действительно пытается найти ответ.

Я не тороплю ее. Предлагаю выпить чаю, она соглашается.

Захожу на кухню. Дианы нет. Но остался легкий аромат ее духов. Я по-прежнему не могу им надышаться. Вспоминаю, как мы встретились в лицее и как нас обоих сразу охватило это чувство очевидности и соучастия. Наш страх перед столь сильными чувствами. Но мы правильно сделали, что отдались им. Нет, я люблю ее не так, как в первый день. Эта любовь постоянно меняется. Эрос, филия, агапэ – эти трое кружатся в танце вокруг нас, попеременно выходя на передний план.

Капуцина и Адриан сейчас находятся в самом начале этой мощной встречи. Наверняка они так же растеряны, как мы когда-то.

Я ставлю чай на журнальный столик между нами и молча сажусь.

– Раньше я была одна, и, наверное, мне страшно впустить в свою жизнь кого-то другого.

– Но вы еще не дошли до этой стадии. Почему вы заглядываете так далеко?

– Потому что, вступая в отношения, неизбежно думаешь о том, насколько человек подходит для совместной жизни.

– Вот как?

– К тому моменту, когда он пришел первый раз, мы едва обменялись парой сотен сообщений, но что-то буквально толкнуло меня в его объятия.

– Вы поддались?

– Да.

– Вам понравилось?

– Еще как. И ему тоже. Жена вам не говорила?

– Мы вас не обсуждаем.

– Он вспомнил о крушении. Это было очень сильно, и для него, и для меня, что он наконец смог освободиться.

– Так почему вы не позволяете себе думать об отношениях с ним? Пусть и непродолжительных?

– Чтобы не разочаровать его, если что.

– Если что?

– Если вдруг общение прекратится.

– А если оно продолжится? Может, превратится во что-то серьезное? Почему вы думаете, что оно может прекратиться?

– Потому что иногда все прекращается.

Она снова задумывается.

Мне нравится, когда пациенты погружаются в лабиринты своего внутреннего мира, пытаясь понять, где искать ответ. В сердце, разуме, внутри себя, в воспоминаниях, в прошлом. В этот момент внешний мир словно замирает, давая им время разобраться, ждет. Иногда это процесс довольно жесткий, но всегда трогательный.

– Я думаю, дело в моем дяде.

– В дяде?

– Он умный, заботливый, внимательный. Он хороший человек…

– Но?

– Адриан мулат. Почти черный.

– Вы боитесь, как дядя отреагирует?

– Да. Мы с ним хорошо ладим, если не брать в расчет эту тему. Впрочем, мы ее не касаемся. Каждый думает что хочет. Но если наши отношения с Адрианом