Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернемся к елочке… В моем праздничном видении покупка елки обязательно должна выглядеть так: мы всей семьей топаем по заснеженным улицам, а Саймон мужественно тащит на себе елку в дом, и мы все смеемся и резвимся. В действительности это происходит так: мы идем в ближайший магазин елок, переругиваемся из-за того, что я выбираю огромную елку, которая не поместится в машину, а Саймон выбирает малюсенькую елку, которую будет стыдно показывать гостям. Вот так максимально не празднично это дело обычно проходит.
Но в этом году я нашла целую ферму с рождественскими елками, где можно чудесно прокатиться по сельской местности, потом поездить на тракторе, а затем самим выбрать и срубить понравившуюся елку! Ну что может быть лучше? Мы выехали в путь, я весело напевала «ОООО, РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЕЛКА!» во весь голос, Саймон бубнил, чтобы я вела себя спокойно, ведь ему сложно сосредоточиться на дороге, а Питер и Джейн скулили сзади, потому что я не разрешила им взять с собой планшеты. Но что ж, мы ведь собирались провести Волшебный День и создать Счастливые Воспоминания, которые навсегда останутся с ними.
Питер грохнулся в лужу, буквально выйдя из машины. Оставшееся время на ферме он ревел, что ему так холодно, что он сейчас умрет. Саймон превратился в мистера Пещерного Охотника, как только ему вручили топор, чтобы срубить дерево, так что он всю дорогу предупреждал, чтобы мы отошли от него на безопасное расстояние. «ОТОЙДИТЕ! Я ЖЕ СЕЙЧАС БУДУ РУБИТЬ!» Удивительно, но мы тут же усомнились в его навыках Охотника, когда он предложил срубить елку настолько огромную, что даже я засомневалась, влезет ли она в дом, не говоря уже о машине.
Саймон умудрился все-таки запихнуть елку в машину, в основном благодаря своей упертости. Хотя детей, конечно, здорово придавило елочкой; Джейн заявила, что она чуть не лишилась глаза, а Питер настаивал, что елочных иголок у него полные штаны.
Мы вернулись домой и начали ставить елку. Тут же разразился обязательный скандал – Саймон то и дело дико вопил: «РОВНО СТОИТ? ВСЕ НОРМАЛЬНО?», а я вопила в ответ: «ДА НОРМАЛЬНО, НОРМАЛЬНО ОНА СТОИТ!» Затем он отпускал ее, и елочка грустно валилась на пол, и мы повторяли то же самое раз шесть, пока она наконец не перестала падать и замерла в полувертикальном положении. Затем Саймон настоял, что это ОН должен наряжать елку гирляндой, потому что, видите ли, это мужская работа, и в его семье этим всегда занимался папа. Только потом я могу повесить елочные игрушки.
Я люблю украшать елку. Это мое самое любимое занятие на свете. Помню, когда я была на первом курсе, задержалась на учебе, и оказалось, что мама и Джессика уже нарядили елку без меня. Я так душераздирающе плакала, что они сняли все украшения, чтобы я могла нарядить ее сама.
Раньше я мечтала о том, как мы всей семьей, с детьми, будем украшать елочку, но потом я поняла, что принимаю это дело слишком близко к сердцу, а дети делают все неправильно, поэтому я в основном ору на них в начале процесса, пока они не потеряют интерес и разойдутся по комнатам. Потом я, наконец, могу правильно развесить игрушки (то есть перенести их самодельных сверкающих чудовищ на заднюю часть елки, подальше из поля зрения, а свои прекрасные игрушки повесить в центр, чтобы можно было наслаждаться этой красотой). Вот так я из года в год превращаю елочку в великолепное видение праздничной радости, громко пою рождественские песни и пытаюсь не дать песику помочиться на нее, хотя он явно считает, что елка предназначена именно для этих целей.
И вот теперь я сижу под мерцающими гирляндами, в моем сердце теплится счастье, хотя это, возможно, из-за вина, которое я накатила, пока украшала елку и восклицала: «Посмотрите на елку! Ну разве не красота? А как она пахнет! Вы только посмотрите! НЕ ТРОГАЙТЕ! Просто смотрите. НЕ ТРОГАЙТЕ ШОКОЛАДНЫЕ УКРАШЕНИЯ! Нет, они тут не для того, чтобы вы их съели. Ну и что, что они съедобные, вам их есть нельзя. Это касается и тебя, Саймон». Как прекрасен этот мир. Наверное, это был самый атмосферный рождественский день. Хотя, может быть, это вино во мне говорит. Съем-ка я еще пирога.
Жаль, что мне не нравится шерри, я уверена, что такой вечер требует хорошего бокала сухого шерри.
Вторник, 22 декабря
Сегодня приехали Луиза и Бардо со своими шестью детьми (Саймон был прав). В этом мире недостаточно вина.
На время школьных каникул я взяла отпуск без содержания, так что бремя встречать родственников, появившихся как раз к обеду, пало на меня. Хоть Луиза и пыталась уверить меня, что они все могут спать в своем фургоне, даже я не смогу позволить шестерым детям спать на улице в декабре, поэтому мы теперь все втиснуты в наш не очень большой дом. Луиза и Бардо с двумя малышами поселились в спальне для гостей, а Питеру и Джейн пришлось делить свою комнату с остальными детьми. Хорошо, что старшие Луизы и Бардо – две девочки и два мальчика, так что моим детям не пришло в головы жаловаться на несправедливость, что кто-то из них должен делиться больше, чем другой.
Зато они нажаловались, что им вообще приходится с кем-то делиться, прямо перед Луизой («Пожалуйста, Эллен, не забывай называть меня Амарис! Луизы нет с тех пор, как я посвятила свою жизнь Богине»), которая воспользовалась прекрасной возможностью прочитать им лекцию о том, как все материальные блага на самом деле не принадлежат нам, ведь единственное, чем мы владеем – это наши души, бла-бла-бла. Ее дети явно не согласны с матерью, судя по их вожделенным взглядам на планшеты.
Нужно будет обыскать этих маленьких засранцев перед отъездом.
Обед прошел неловко из-за того, что Луиза объявила о новых правилах своей семьи – они теперь сидят на безглютеновой веганской диете с нашей последней встречи, и поэтому мои спагетти, которые, как я рассчитывала, будут безопасным вариантом, они отвергли. Но она тут же уверила меня, чтобы я не переживала, ведь Бардо как раз хотел приготовить всем нам свой особый суп. Бардо начал рыться в моих шкафах, требуя чечевицу и нут (я стала переживать за свою сантехнику, ведь эти