К тому времени, как я собралась с духом, чтобы выпалить что-нибудь не в духе «какого хрена ты творишь?», на кухню завалились Питер и Джейн, требуя свои печеньки. «Мы попросили тетю Луизу приготовить нам завтрак, а она предложила нам свой отвратительный коктейль и какую-то вонючую кашу», – жалобно заскулили они.

На этот раз я обрадовалась, что у Питера и Джейн такое стойкое отвращение ко всему, что, по их подозрению, может содержать витамины или питательные вещества. Так я хотя бы могу быть уверенной, что они не возьмут в рот ничего из стряпни Луизы и Бардо, как и не проглотят какие-либо жидкости, которые производят тела этих повернутых.

– О, кстати, Эллен, я не смогла приготовить свою кашу из семян чиа, потому что не смогла найти их. Где ты их хранишь?

– У меня их нет, – пробормотала я, готовясь к неизбежному. На самом деле я даже не знаю, как выглядят семена чиа, зато слышала, как Идеальная Мамочка Идеальной Люси Аткинсон рассказывала про них своим подопечным.

– О, это не проблема, – щебетала Луиза. – Ты же пойдешь сегодня в магазин? Вот и купишь их как раз. На самом деле, я тут написала список того, что нам еще понадобится. Тебе будет не трудно? О! А лучше я сама с тобой пойду. Девичий шопинг, ураа! Будет весело!

Ага, будет весело, как же. Это финальная точка, где мне просто хочется выйти из окна.

Все могло быть и хуже. Нет, правда, могло бы. Луиза хотела заставить нас всех, включая восьмерых детей, отправиться в магазин на фургоне. Но я сразу же наложила вето на эту затею, ссылаясь на незаконность запихивания двенадцати человек в фургон, в котором ремней безопасности всего на четырех. Луиза фыркнула и настояла на том, что у них в Шотландии никто не беспокоится о таких глупостях, хотя я на все сто уверена, что только в дурной голове Луизы есть такое предубеждение против ремней безопасности. Мое воображение тут же нарисовало, как Луиза томится в тюрьме, в то время как ее дети спокойно живут без маминого волшебного грудного молока. Как она становится сморщенной старухой без волшебных свойств спермы Бардо, и теперь даже собственные дети ее не узнают, а муж не сможет напроизводить столько спермы, чтоб вернуть ей прежний вид. В конце концов она сдалась, и мы сели в мою машину, оставив Саймона и Бардо следить за большей частью детей. Так что, по крайней мере, мы не все погибнем от шаровой молнии. Пожалуй, это единственное, что могло бы еще больше испортить поездку за покупками.

Первый супермаркет Луизе совсем не понравился, потому что у них не было ни семян чиа, ни органического кофе, зато там продавался отличный электрический генератор по выгодной цене. Я предложила Луизе купить его, чтобы они могли сэкономить на расходах на электроэнергию из-за огромных трат на солнечные батареи. Она в ужасе отшатнулась от меня.

«ТЫ ЧТО, ЭЛЛЕН! – взвизгнула она. – Нет, нет и еще раз нет! Я не смогу жить, если принесу это ужасное бензиновое чудовище в убежище Богини!»

Конечно, зато разъезжать вдоль и поперек страны на древнем фургоне, который жрет дизель и изрыгает черный дым из выхлопа, – это абсолютно безвредно. А ездить на моей легковушке, конечно же, преступление против природы, что было еще одним поводом для Луизы прочитать мне лекцию о вреде машин. А под конец она дала рекомендацию приобрести электромобиль. Мне просто интересно, слышит ли Луиза, что она вообще иногда несет.

Во втором супермаркете мы отыскали наконец ее семена чиа и органические продукты на любой вкус. Тем не менее, Луиза все забраковала и назвала продукты «средненькими».

Кто бы говорил. Тоже мне, нашлась элита. Она разгуливала по супермаркету около двадцати минут, охая и ахая, разглядывая товары, и в конце концов я не выдержала и согласилась отвести ее на местный «маленький фермерский рынок» или же в модный магазин экологически чистых продуктов питания. «Я видела один тут, неподалеку, пойдем лучше туда». Она также угрожала остановиться и начать кормить грудью Цедрика, старшего, прямо посреди пекарни. Так что побыстрее ретироваться оттуда мне казалось хорошей идеей.

Когда мы вернулись домой, Саймон с пустыми глазами встретил меня в дверях, держа на расстоянии вытянутой руки возмущенно вопящего Борея (я не разрешила Луизе взять его, так как у них не было автокресла, а позволить ребенку ехать у нее на руках было опасно).

«Мы идем в паб», – сказал мне Саймон, сунув Борея (как он отвратительно вонял) в любящие руки его матери.

Сэм, спаситель наш, пригласил Питера и Джейн на ночевку. «Дети собрали свои вещи и даже обулись сами до того, как я успел разрешить им пойти к Сэму», – сказал Саймон.

Мы рассказывали друг другу об ужасах своего дня, одновременно заглушая боль прекрасной, любимой, животворящей выпивкой.

– Она решила не покупать органический кофе в супермаркете, потому что он, видите ли, «средненький». Потом она потащила меня в магазин экологически чистых продуктов питания, где схватила непонятный птичий корм по конской цене, а на кассе «спохватилась», что забыла свой кошелек. Ведь она всегда просто обменивается товарами с друзьями и так отвыкла пользоваться деньгами! Кому пришлось за все это платить? Конечно мне!

– Они преследовали меня по пятам! Они пошли за мной в сарай. Мой сарай! Даже Питер и Джейн не заходят в мой сарай.

– Ну, дорогой, это потому, что в твоем сарае темно и он воняет. А еще ты напугал их, что там водятся венесуэльские вампирские белки, которые любят кровь маленьких детей.

– А потом они начали трогать мои инструменты. В моем сарае! А потом этот маленький, как его там? Не младенец, а тот, который вечно сопливый?

– Ойлель. Это плоды лона твоей сестры, милый, ты должен помнить их имена.

– О господи, не напоминай о лоне моей сестры после того видео с родами. Ну, и тот сопливый уселся на корточки и попытался нагадить прям там. В моем сарае!

– Ох, кошмар! Это существо вчера и на кухне насрало, мне его даже больше не жалко. Это вообще девочка или мальчик?

– Понятия не имею, боюсь подходить поближе, чтобы рассмотреть. Представляешь, гребаный Пидро рассматривал мои инструменты и даже не заметил, что творят дети, а самая старшая девочка…

– Ковентина.

– Как ты помнишь все имена?

– Я целый год слушала, как Тилли сказала Милли, так что Милли сказала Кэти, а потом Кэти сказала Люси, и тогда Люси сказала Софи, а потом Софи сказала, что Тилли и Милли