— Стало быть, Верхний вам больше по душе, чем Нижний?

— Наверное. Я не успела толком рассмотреть тот, другой, но здесь гораздо… — я замялась, подыскивая верное слово.

— Спокойней и тише, — помог собеседник. — А для вас, насколько я понимаю, важна учеба.

— Да, все верно, — кивнула я, не понимая, к чему он клонит.

— Тогда позвольте небольшую личную просьбу? Скоро начинаются торжества, посвященные объявлению наследника, на него приглашены все дети кесаря, и я хотел бы, чтобы вы тоже украсили несколько вечеров.

— Но меня предупреждали, что появляться в Нижнем дворце без сопровождения не стоит.

— Это справедливо и очень разумно, но вас почти наверняка попросит о компании Ив. Я хотел попросить, чтобы вы не отказывались.

— Попросить или приказать как член регентского совета и ответственный за безопасность? — я не сумела удержаться от резкости, но собеседник на такую мелочь не обиделся, лишь улыбнулся, не глядя на меня. Кажется, его вообще невозможно было вывести из себя. — Что вам от меня надо? Проверить, гожусь ли на приманку? И как результат? — не выдержала молчания я.

Кажется, слова Райда вспомнились к месту и оказались правдивы, потому что я удостоилась-таки прямого взгляда Даора. Но не оценивающего или предостерегающего, острого, какого ожидала, а искристо-веселого, почти мальчишеского.

— Воистину, алмаз неграненый, — проговорил мужчина себе под нос. — Маленькая, хрупкая, но упорная и задиристая. Вот мы и пришли, дитя, прошу!

Свободной рукой он указал на дверь, к которой мы подошли, потом аккуратно высвободил предплечье из-под моей ладони и двинулся прочь, вежливо склонив напоследок голову и пожелав мне успехов в учебе.

Я провожала взглядом неожиданного собеседника до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, а потом тяжело вздохнула и устало привалилась к стене. Этот короткий разговор ни о чем измотал сильнее, чем дорога с Железным регентом над облаками, чем весь путь от Далена до Вира. Больше всего мне хотелось сейчас упасть на кровать и накрыть голову подушкой, а еще лучше — вытряхнуть из памяти малейшие отголоски этой беседы.

Впрочем, не исключено, что я несправедлива и причиной усталости стало занятие с Иной. Хотя в это совсем не верилось…

Но какие они тут все-таки странные! А пресловутый лекарь душ определенно нужен не только Иву.

Я старательно припомнила весь разговор с Даором Алым Хлыстом и попыталась понять, не наговорила ли каких-то несусветных глупостей и не заработала ли новых проблем. По всему выходило, что проблемы появились еще до разговора, а сам он ничего не изменил. А мое неумение следить за языком, к счастью, ничего не испортило и не обидело этого человека, даже позабавило. Даор явно не имел столь болезненного самолюбия, как декатор Диз.

Но если увижу Райда, надо сказать ему спасибо, иначе я бы очень долго ломала голову о цели визита этого странного типа. Сейчас же все аккуратно сложилось: безопасность, внутренние враги и роль приманки. Одно только непонятно: о последней думал лишь Алый Хлыст, или и сам Ив предполагал подобное? Мог ли Райд угадать с самого начала?

От этой мысли на душе стало муторно. Получается, я все-таки ошибалась, и отношение Железного регента — обман?

Как я ни пыталась убедить себя в разумности подозрений, глубоко внутри все равно сидела твердая уверенность в искренности Ива. Скорее уж, он решил совместить приятное с полезным, но в это тоже верилось с трудом. Я готова была поклясться, что в момент, когда регент забирал меня из Далена, им двигали совсем другие чувства, и не верила в иное.

Не хотела верить, вот в чем главная беда.

Я не желала думать об Иве плохо. Наивно и глупо; как можно настолько безоглядно верить в совершенно постороннего человека? И главное — зачем? Может, это обыкновенная жалость? Или ответная благодарность за хорошее отношение?

Как бы мне сейчас помог отец! Даже не своей Искрой и даром, а хотя бы просто советом, участием. Он был довольно нелюдимым и резким человеком, что редкость для данов, не мог долго усидеть на одном месте, но это не мешало Айрику Пыли Дорог быть хорошим, заботливым отцом и, как это ни странно, другом.

Впрочем, если отогнать лишние мысли и хорошенько напрячь память, можно понять, что подходящий совет он мне уже дал. Самый главный совет: слушать Искру.

Не знаю, сколько я простояла, подпирая стену; вряд ли больше пары минут. Может, простояла бы и дольше, но помогли собраться мысли об отце, который точно не одобрил бы такой слабости, и собственное раздражение.

Довольно. Я собиралась учиться, и я буду этим заниматься, а интриги сильных мира сего — это не моего ума дело. Мне не только при всем желании не хватит знаний в них разобраться, но и желания такого нет!

Решительно преодолев мгновенную слабость, я оторвалась от стены, постучалась в дверь и вошла.

Почти всю просторную квадратную комнату занимал большой круглый стол, вокруг него стояло десятка два кресел, из которых была занята от силы половина. Но на людей я взглянула мельком, зачарованная тем, что располагалось на столе. И это было потрясающе…

Мне доводилось видеть карты мира, и я примерно представляла себе расположение стран, поэтому сразу поняла, что изображает эта поверхность. Но здесь был не плоский цветной рисунок, а уменьшенная копия мира, точная и подробная, над которой горы возносили вверх белоснежные макушки, чистой лазурью сверкали озера и реки, мшистым ковром зеленели леса. Работа неизвестных мастеров была столь тонкой, что казалось, можно шагнуть в этот мир — ив мгновение ока оказаться на другом конце Вираты.

— Добрый день, — заставил меня очнуться негромкий мужской голос. — Вы, дитя, должно быть, Рина? Садитесь на любое свободное место, сегодня вы просто наблюдатель. Мы закончим, и тогда я с вами поговорю, хорошо?

— Да, конечно. Здравствуйте, — очнувшись, смущенно пробормотала я и заняла одно из кресел.

Учителем оказался одетый в белое невысокий старик с длинной ухоженной бородой и пронзительно-ясными, внимательными голубыми глазами. Я далеко не сразу поняла, о чем он говорит, да и потом никак не могла уловить смысл беседы.

Старик обсуждал с учениками каких-то незнакомых мне людей, по большей части с невиранскими именами, привязывал это к неурожаю кофе в Прете и каким-то дальним плаваниям, и если поначалу я еще пыталась ухватить суть происходящего и вслушивалась в слова, то вскоре окончательно отчаялась и сосредоточилась на разглядывании комнаты.

Может, тот факт, что претский шах отослал из дворца шестую жену, или тот, что некий альмирский лорд Латвас начал строить забор на границе своих владений с другим лордом с непроизносимым именем, действительно имел большое значение и мог привести к серьезным изменениям в мире, но причин и подоплеки этих изменений я не понимала. Для меня подобные разговоры ничем не отличались от болтовни подвыпивших мелких торговцев или бабских сплетен о том, с кем вчера видели рыжего Нака и кто у кого украл курицу — Кара у Лая или Лай у Кары.