— Объясни это её жениху, — Михай головой мотнул в сторону высокого парня, стоящего в стороне от толпы, лицо его было мрачным.

— Если муж ценит красоту жены больше, чем её саму, то брак нельзя назвать счастливым.

Вождь ощетинился, но, подобравшись, гордо взглянул в глаза Кама:

— Вам дадут ночлег и еду до завтра. Следуйте за Марьей.

К ним тут же подбежала та же женщина и, краснея, поторопила их к краю деревни. Шуя лишь краем глаза заметил, как юноша, что звался женихом избранной, резко пошел в сторону вождя раздраженной походкой. Лишь одна девушка с короткими волосами осталась стоять на том же месте, смотря в пустоту.

Их привели в скромный домик без печи. По углам стояло две лавки в качестве кровати, а в другом углу, подле окна, деревянный стол.

— Отдыхайте, а я вечером принесу пищи, — женщина ушла, оставляя шамана наедине со своим учеником. Шуя присел на одну из лавок и провел пальцем по стене. Видимо, в этом доме давно не было хозяев. Он достал ломтик хлеба и сунул его под лавку — в подарок домовому за ночлег.

Шаман в это время облокотился об окно и закрыл глаза. Его разум очистился, да и сам он стал совершенно легким, как перышко на ветру. И этот ветер понес его за сотни миль отсюда, через непроходимые леса и бескрайние поля, пересекая города и деревни, реки и озера, пока не очутился в дремучих зарослях. Отовсюду разило тревогой и беспокойством. Стайка птиц испуганно вылетела из дальних кустов.

Шаман прислушался.

Сухие ветки ломались под тяжестью огромных лап. Тяжелое дыхание послышалось совсем рядом, и кроме этого страшного хрипа, различался звериный рык. Пробираясь через поваленные деревья, шел медведь с черной взъерошенной шерстью. Его когти царапали кору от одного лишь проникновения. Легко представить, как они оставляли гигантские раны на коже.

Каму бы хотелось остановить его — разговором или действием, но он был всего лишь бесплотным духом, бродящим по миру, невидимый для глаз живых. И сколько бы ни вглядывался он в морду Берендея, так и не мог рассмотреть следов человечности. Черная магия полностью поработила душу несчастного.

Сознание тут же перенесло его обратно в маленькую избушку в далекой деревне, где Шуя, заскучав, уснул, облокотившись на собственную руку. Все так же сидя на лавке, обессиленный после долгого путешествия и сложного обряда по чтению души. Кам это понимал — сложно совладать со своею душой, а с чужой так и подавно. Но его приемник достойно справился с испытанием.

Он осторожно вышел из дома и удивился тому, что солнце почти село и на деревню навалились сумерки. Розовый закат рябил где-то вдали, и от спокойствия деревенского вечера у него как-то странно защемило в груди. Кам заметил неподалеку колодец и поспешил к нему. Ему повезло — ведро оказалось наполовину заполнено водой, и мужчина поспешил умыться, снимая остатки путешествия. С каждым разом такие махинации давались ему все трудней. Его силы кончались слишком быстро, тем более, что настало правление Чернобога.

— Простите, пожалуйста… — раздался тоненький голосок. Шаман смахнул остатки воды с лица и удивленно посмотрел на девушку в платке, что скрывал короткую стрижку. Сомнений быть не могло — это была та самая дочь старейшины.

— Здравствуй, дитя.

— Простите, пожалуйста, — повторила она, безумно смущаясь. — Но, когда вы покинете деревню?

Брови Кама чуть нахмурились. Люди давно забыли о благодарности членам Круга, особенно сильно это затронуло Южные земли. Череда засухи и войн, что господствовали здесь несколько веков, отдалили людей от сил природы. Они начали забывать старых богов, обращаясь к новым.

— Утром. На рассвете.

Девушка ничего не ответила, лишь обняла себя руками, потупив взгляд. Шаман больше не намеревался стоять вот так и развернулся, идя в сторону дома. До утра он собирался предаться сну.

— Стойте! — перед его лицом тут же оказалась она. Кажется, он вспомнил, что её зовут Мирославой, но не был уверен в точности своей памяти. — Пожалуйста. Могу ли я… могу ли я пойти с вами?

Кам постарался скрыть удивление. Такой просьбы от дочери главы этой деревни он не ожидал. И при всем желании не мог помочь ей.

— От чего ты бежишь, пра-пра-пра-внучка Настасьи? Я знал твою прабабку, она никогда не бежала от своей судьбы.

— А от нежеланной свадьбы и нелюбимого мужа?

— Ты старшая дочь Михая, его лицо и кровь. Именно от тебя зависит не только продолжение рода Миклушиных, но и судьба этой земли.

— От меня будет зависеть только качество мытья полов в доме, — первый всхлип прозвучал неожиданно для них обоих. Её губы задрожали, в попытке сказать что-то еще. Бездонные васильковые глаза наполнились влагой, и, шмыгнув носом, девушка убежала в сумерки.

* * *

На рассвете, как и положено, Шуя поклонился солнцу, когда одернул занавеску на окне. Всю ночь ему снилось, что он бежал, долго и быстро, как никогда раньше. Под ногами мелькали бескрайние степи, они сменялись острыми камнями и крепкими скалами, он топтал густые травы и тревожил покой зеленых мхов. Что он искал или от чего убегал? Шуя не знал. Он просто бежал вперед, не оглядываясь. И лишь, когда его окончательно сморила жажда, он позволил себе нагнулся к холодному ручью. Но вместо своего отражения увидел голову оленя.

На этом он проснулся и еще долго лежал, слушая медленный стук собственного сердца. Наверное, это нормально. Его наставник мог с легкостью перенестись в сознание птицы или любого другого зверя, а это значит, что и он, Шуя, сделает это когда-нибудь.

Кам давно не спал. Он проснулся задолго до зари, собрал малочисленные вещи, наполнил фляги водой и завернул несколько припасов, добровольно отданных щедрыми хозяевами.

— Через пять минут выходим. Будь готов, — кратко сказал он, выходя из дома. Этого времени вполне хватило, чтобы умыться и привести себя в порядок. Пусть Шуя никогда не заморачивался по поводу своего внешнего вида, сегодня он выглядел особенно плохо, хоть готов был поклясться — проспал всю ночь. Только круги под глазами и потрескавшиеся губы говорили об обратном. Он руками причесал длинные волосы и вышел на улицу к наставнику.

Тот его уже ждал с сумкой на спине.

Они прошли до главных ворот в полной тишине, молча наблюдая, как жители потихоньку просыпаются и приступают к своим повседневным работам. Они приветливо махали руками, прощаясь с гостями. Вождь ждал их в конце деревни.

— Счастливого пути вам, потомки Солнца, — поменяв голос, он твердо добавил. — Мы ждем, что вы