так. Напрямую мне её не рассмотреть. Если она есть, то есть ее следы. Следы ее взаимодействия с нами. Найдя их, я найду её незримое присутствие. А с ним исток аккрециозии.

На борту, судя по всему, все такие. Раз всех нас случайных людей в итоге собрало вместе на корабле. По-видимому, сила этой вязкой незримой пустоты разлита между нами. Разлита, как-то градуально расходясь от эпицентра. Ведь все мы здесь оказались в одно время и в одном месте, стали свидетелями трагедии.

Это говорит о двух вещах.

Я остановился вдруг, поняв, что хочу есть.

С одной стороны, нужно рассмотреть наше с Лилией взаимодействие на предмет хотя бы тонких, мельчайших проявлений этой силы. В нашем с ней сопряжении, такие следы должны были бы присутствовать.

С другой стороны, нужно было поискать эти следы в других. В тех мотивах, что привели их сюда. В их историях, поступках, надеждах и чаяниях.

До ресторана мне нужно было пройти несколько секций, спуститься на лифте, пройти по длинной смотровой палубе, в конце свернуть налево и войти в высокие раскрытые двери.

Стоило об этом подумать, как мне вспомнился Фадин. Его сгорбленная долговязая фигура в хитине глубокого кресла за столиком. Он напоминал мне громадного паука. С планшетом в руках и дымящейся сигаретой. Сквозь воспоминание он смотрел на меня криво улыбаясь морщинистым ртом.

Быть может, концентрация этой силы и была катализатором, что выбил самое слабое звено?

Влекомый этими мыслями, намериваясь прийти в ресторан я оказался у Лили. Стоял в углу, прислонившись к стене и смотрел на пятно света на полу. Ей тень, практически скрыла его, так что на полу остался только блик полумесяца.

Корабль гудел, Лиля плыла под потолком. Дрожащая тень на полу качнулась. Обернулась черной птицей, и мгновенно взлетев, упорхнула в сторону библиотеки. В хлопках её крыльев пахнуло свежестью. Такой же как утром на озере Ичи.

Перед тем как это случилось, мне показалось, что я услышал ироничный смешок.

— Здравствуй Пандорум. — сказал я вслух, будто проверяя реальность на ощупь. — Когда уже Митридат…

Было ли действие этой силы, подобно судьбе, нити которой пряли норны, или что-то вроде того. Или оно было выражено как-то иначе? Быть может, знай я исход, знай, что такое действительно существует, то прогнал бы Лилю от себя раньше. Так, чтобы никогда ее не знать и не видеть.

Если бы эта мифическая сила имела бы образ, то она бы была девушкой.

Мне тут же, яркой вспышкой, представился ее образ. Живой и ясный.

Шестикрылая, в платье легком, атласом шелковом, расшитом кружевом. В серебре и белом золоте, в россыпи драгоценных камней. На челе диадема, венец с вороньими перьями. Локоны черные. Кожа бледная белая слегка светится. Веснушек россыпь, лицо девичье, глаза черные омуты, практически не видно белков. Тонкие, бескровные губы.

Я пошел вслед за птицей. В ресторан сделав крюк через библиотеку.

Это она, эта девица, смотрела на меня из темноты коридоров и улыбалась, ее дыхание легкое было разлито в воздухе на Дубовой Теснине. Награда или дар. Поцелуй пустоты. Она ступала босыми ногами по холодному полу коридоров, шелестели легонько, где-то там впереди всегда за следующим поворотом её одежды.

Она принесла мне миф в дар. Дар, который я не хотел бы брать ни за что. Взамен которого молил бы дать другой. Дар прожить собой целую жизнь, будто песнь. Через события, чувства, через ту видимость мира от которой я не мог отделаться.

— Мифиида. — сказал я шепотом, будто бы ей в след.

Так назвал, случайно, ту силу, ту пустоту, что вела наши жизни по одной ей ведомому сюжету. Присутствие которой рядом, отзывалось во мне аккрециозией.

Мне представлялось, как они с Лилией кружатся вместе в медленном танце, в мертвом отсеке под звуки далекие флейты. Фотосфера надомной светила ярко. Мифиида бежала впереди меня, смеялась, роняя перья. Так словно бы наяву. Призрачный образ, всегда скрытый за поворотом или укрытый непроницаемой вуалью.

Она парила беззвучно, расправив могучие крылья, по ту сторону света фотосферы. Она несла мне события, от которых я не могу уйти. Дар, от которого я не мог отказаться.

Сам не заметил, как перешел почти на бег. Гулкие шаги мои отдавались эхом далеких барабанов, играющих в лесу. Наверное, там и нашли нас эти существа. Волоокие крылатые девы. Они подарили нам историю. Подарили нам сюжет, персонажей, а вместе с тем архетипы и личность.

И вот мы взяли их с собой на свои корабли. До сих пор они прячутся от нас, но уже не среди ветвей, а среди лабиринтов коридоров, опутанных проводами. Ожидая в ближайшем будущем, прямо перед тобой. Там куда ты посмотришь лишь через секунду. Всегда рядом и недосягаемо далеко.

Так, что, если повезет, ты сможешь услышать только шелест крыл, легкой капелью звон украшений, невесомое дыхание рядом.

Они подарили нам древних богов, в которых мы смогли увидеть себя. Они подарили нам Христа, в котором мы смоги найти всю полноту нашего бытия и увидеть свой предел. Они подарили нам бесов и существ, населяющих сказки и суеверия — как отражение нашей ограниченности. Нашей конечности. Худшего в нас.

Двери библиотеки открылись передо мной бесшумно. Звук этот так был похож на взмах крыльев, что невольно я покрылся мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Библиотека встретила меня темнотой и отстраненной монументальностью стеллажей, уходящих по обе стороны коридора вдаль.

Перед тем как войти, я попросил корабль о сопровождении.

Фотосферы подключились и лениво по выползали в проход из-за стеллажей. Будто множество любопытных глаз, рассматривая гостя.

Я сделал шаг под сень их взглядов и замерю. В миг покрывшись холодным потом. В другом конце коридора открылись вторые двери приветливо приглашая меня двинутся дальше к ресторану.

На полу лежало черное перо.

Гул Спички вывел меня из оцепенения. Стало не по себе. Сначала я долго смотрел на свои руки, пытаясь в который раз разглядеть дрожь. Щупал пульс на липкой шее. Но все было в норме. На ум сразу пришли многочисленные инструкции с плакатов по самодиагностике психоза.

Никаких признаков не было. Либо у меня был особый случай. Обойдя перо по максимально длинной дуге, я добрался до выхода. Сфера надо мной размеренно покачивалась, освещая мне дорогу. Остальные вернулись к стеллажам. Корабль резко вздрогнул, затем стих.

Когда уже оказался в коридоре. Мне зачем-то захотелось обернуться.

Мифиида смотрела на меня улыбаясь из глубины библиотеки, укутавшись в свои крылья. Белое личико, омуты черных глаза из-под широкой серебряной диадемы. Блеск