камней. Яркий как звездный свет. Стоило мне выйти за порог как свет погас.

Лицо русалки на чернводной глади.

Я не успел ничего сказать. Двери закрылись. Наваждение пропало.

— Теперь так. — сказал я в закрытые двери.

Смерть Лилии, поиск ответа на вызов аккрециозии, рассуждения о силе, что плетет узор наших жизней. Все это теперь причудливым образом слилось в сбежавшей мысли, став причудливым фантомом. Странно, что он родился так поздно.

По пути к ресторану, я не выключал сопровождение корабля. Спичка трясся, смеясь надо мной. В своих поисках, гоняясь за тенями, кажется, я забрел на опасную тропу, и вот те, кто прятался в тени, решили мне показаться.

— Ты бредишь, Артём. — повторял себе я, меняя коридор за коридором.

Выйдя на смотровую палубу, я наконец остановился, прекратив свое поспешное бегство. Металлом одетый пляж, уходящий вдаль, напротив закрытых век корабля. Всюду разбросаны были пустые, утопленные в пол капсулы-лежаки. Отсюда можно было наблюдать за посадкой и взлетом.

Обычно, здесь собирались пассажиры, до того, как отправится в долгий путь и разбрестись по капсулам и гостиным. Здесь же встречали свет нового мира, к которому приносил их Спичка. Место, чтобы было единым для всех пассажирских кораблей.

Отключив сопровождение, я остался в гулкой темноте. Технические огни, подобно далеким звездам, призрачно изумрудного цвета освещали в даль убегающий пляж слабым светом. Под сводами корабля, надо мной шелестел единственный фонарь фотосферы.

Успокоившись, я медленно побрел вперед, в сторону ресторана.

Помнится я уже был здесь. Белый корабль, лазурной блестящей стрелой завис над мраморным морем в голубой дымке. Под нами внизу плавали катера и виндсерфы на зеленых волнах.

Наш лайнер завис пришпиленный к пространству и казалось, ничего не могло его сдвинуть. Золотой свет заливал палубы. Мы стояли на открытой террасе под плавником корабля, в его тени. Солнце было высоко. И смотрели на то, как живет под нами экзотический мир.

Лиля посмотрела на меня как-то иначе. Не помню, чтобы видел ранее такой взгляд. Пронзительно как-то, отгоняя от себя дым сигареты.

— Не хочу отсюда улетать никогда.

Я выкинул сигарету и приобнял её за талию.

— Тебе быстро наскучит.

— Море и песок — да. Но я не хочу отсюда уходить.

Вновь она внимательно посмотрела на меня, положив руки мне на плечи.

— Не понял.

— Из этого момента. Из момента прощания с этим миром.

Она вновь заглядывает мне в глаза, но от меня там, только стеклянный твердый взгляд.

— Почему не из момента встречи?

— Ты не понимаешь. — мягко сказала Лиля и уткнулась в мое плечо.

— И даже этого не скрываю…

Ветер, гуляющий над морем, треплет волосы. Приносит прохладу и свежесть. Облака кучевые туллятся на подложке небосвода. Их солнце золотит по ту сторону корабля. Внизу впереди тихие волны. Лагуна в объятиях острова, ввысь вздымаются скалы, утопая в зелени. Необычная тишина вокруг. Наш корабль будто бы спит, чуть покачиваясь на волнах.

— Что-то вот должно уйти, остаться позади. — сказала она. — растворится в ласковых лучах далекого солнца. И что-то новое прийти. Чувствуешь? Это должно случиться здесь из этого момента. Мимолетной переменой. — Лиля глубоко вздохнула. — Но ты все испортил.

— Опять? — говорю я. — Теперь-то как?

— Теперь в этом моменте накурено. — отвечает она и смеется.

Я смеюсь вместе с ней, прижимая ее к себе крепче. Напеваю тихонько что-то ей на ушко, и мы медленно кружимся в танце, высоко-высоко над морем.

Ряды одинаковый сидений разбросаны вокруг. Гулкие своды. Одинокая фотосфера. Пережив это снова я улыбаюсь как дурак. Прошу корабль включить здесь везде свет.

Но этот свет не такой.

Слишком искусственный. Слишком жесткий и принципиальный. В нем нет мягких красок, нет алеющего в пышных облака солнца, нет широкой золотистой кисти. Есть свет тяжелых ламп. Их задача отделить предметы друг от друга. Разорвать их континуальность. Этому свету не повторить и толики того дня, в небе неизвестного мира. Зато в нем предметы обретают свою форму. Зато в нем не так страшно.

Постояв так немного, осматривая мертвый отсек. Попросил все отключить и побрел в сторону ресторана. Пусть лучше, по пути, меня заберет к себе Мифиида.

В тот отпуск мы много гуляли по пляжам Эллады. Купались в теплых морях, жили в маленьких домиках у воды. С выхода сразу отправлялись плавать. Бродили по местным паркам, прятались в тенистых чащах. По вечерам пробираясь к людям в танцы, в веселье, задорные песни и шум.

Я увез ее тогда от смерти отца.

Подальше, на край мира, на самом красивом из кораблей. Тут Лиля вновь начала улыбаться, впервые за долгое время. Что не мешало ей, по ночам сидеть на причале, прямо за дверями нашего дома, смотреть на море и тихонько плакать.

По утрам, делая вид, что ничего не было. Что все в порядке.

Для меня это сейчас было просто далекой картинкой, в которую верилось с трудом. Все эти воспоминания представлялись мне выдумкой, кем-то подложенной мне в голову, пока я спал. Или был в стазис-капсуле.

Что было там? Какие-то крючки, чтобы оживить его, подтвердить его подлинность? Я пытался в деталях представить это место.

Простыни легкие, светлые, всегда свежие. Махровые мягкие одеяла. Подушка чуть слышно пахла эфирным маслом. Подушка Лили её виноградным шампунем. Небосвод, убегая вдаль размягчается и стекает на землю, становясь беспечным, самозабвенным морем. Его легкие волны несут к нашим ногами звездный песок, прямиком из туманностей.

Мне видно её со спины. Она содрогается от рыданий за звуконепроницаемой стеклянной дверью. А я лежу и смотрю в потолок.

Во мне будто бы ничего не изменилось. Чувствую, как устал. Как раздражен. Считаю огоньки на потолке в люстре. Один за другим. Сбиваюсь и начинаю снова.

Тяжело вздыхаю. Будто лайнер, пришпиленный к пространству невидимой силой, не в состоянии двинуться куда-либо пока работают пустотные двигатели. Лежал придавленный аккрециозией, переживая все то же состояние отрешенности.

Теперь мне все это видится чем-то далеким, чем-то потусторонним.

— Бред. — говорю себе под нос, лишь бы не разбудить эхо. Плетусь вперед, в страхе обернуться. Найти там теперь ее лицо. Её выразительный взгляд. Чтобы не дай бог не рассмотреть её, и не плениться ею.

Мифиида принесла мне новый сюжет. Новый миф, в котором мне придется жить. С которым я буду связан. Ангел метаморфоза. Богиня катастрофы. Валькирия перемен. Но тогда вопрос с Лилей становится еще более остро.

Если это изменение для меня, то что было для неё? Справедливо ли это, что я получу изменение, а она завершение? Хотя, если существует такая сила, то завершение она получила по