Порт, куда в первую очередь хотел попасть Петр, оказался совсем небольшим. Тут стояли парусные рыбацкие баркасы, фелюги и всего две шхуны под голландским флагом. Петру очень хотелось направиться к ним, но здравый смысл вовремя его остановил. Ведь в карманах у него были пусто, и он ничего не мог предложить капитану, кроме неприятностей, которые возникнут, если станет известно, кого он взял на борт. Да и охрана, повсюду следующая за Петром, не разрешила бы ему уйти. Профессия позволяла ему вести более-менее сносную жизнь на острове, в ином случае его послали бы на рубку тростника, как и спасшихся вместе с ним бывших невольников. То, что у него белая кожа, доставило бы надсмотрщикам особое удовольствие. Но с другой стороны, редкая здесь специальность придавала Петру ценность, и управляющий пользовался этим в корыстных целях. Горько вздохнув, Петр отправился на припортовый склад, и там ему сказали, где он может найти лекарства.

Склад размещался в огромном бараке, на четверть заполненном ящиками и баулами. Учета тут почти не вели, ведь всем заведовал неграмотный негр. На любые вопросы он только пожимал плечами и разводил руками:

– Что тебе нужно, бланкс? Ищи! Что найдешь, твое!

Осматривая содержимое ящиков, которые уже неоднократно перетряхивали, за пару часов Петр собрал неплохой набор лекарств и медицинских инструментов. Он был доволен поездкой. Теперь у него были медикаменты, в том числе и хинин (малярия здесь случалась очень часто). Петр гордился, что его «хоспитал» приобрел наконец вид настоящего лечебного заведения.

Он никак не мог привыкнуть к жизни в тропиках, полных ползающих и летающих сюрпризов. Днем стояла жара, от которой никуда не денешься, а с наступлением вечерней прохлады появлялись кровопийцы-москиты и любопытные игуаны. Когда Петру за труды подарили москитную сетку, он почувствовал себя невероятно счастливым. Однажды игуана упала с потолка прямо ему на голову, чуть не доведя его до обморока.

– А если бы это была змея? – с содроганием в голосе произнес Петр, рассказав об этом медсестре.

На что Сандра веско заметила, что ядовитых змей на острове не водится, а боа больших размеров на потолке не поместится. Было бы хуже, если бы это была ядовитая сороконожка или тарантул. Подобной нечисти тут хватало, и Петр каждый день с ней сталкивался. Ложась спать, он старательно изучал свою постель, подсвечивая лампой на животном жиру с отвратительным запахом. Петр постоянно вытряхивал подстилку, но, несмотря на это, часто по утрам обнаруживал рядом с собой насекомых. Ночью его больше всего донимали укусы москитов, от которых спасал только полог из москитной сетки. Петр поражался, что по земле, полной всяких опасных насекомых и змей (в то, что они неядовитые, он не верил), негры ходят босиком и в коротких штанах. И укусы случались крайне редко. Гораздо более распространенными были заболевания малярией и желтой лихорадкой.

Однажды, когда Петр осматривал очередного больного, его срочно вызвали к управляющему. Тот хмуро поглядел на доктора и произнес:

– Завтра отправимся в столицу, Кап-Анри.

– Зачем и как надолго?

– Откуда я знаю? – огрызнулся управляющий, но затем все же пояснил: – Похоже, кто-то донес, что у меня на плантации есть белый лекарь. Требуют, чтобы я приехал туда с тобой. Наверное, хотят тебя забрать… Разве тебе тут плохо?

– Зачем я им понадобился?

– Людей, умеющих врачевать, не хватает, они на вес золота. Война забрала белых врачей и резко сократила количество «травяных лекарей», но от этого люди меньше болеть и умирать не стали.

У Петра радостно забилось сердце. Было бы чудесно переехать из деревни в столицу, в портовый город Кап-Анри. Таким образом он станет на шаг ближе к своей мечте – убежать с этого острова. Можно будет договориться с капитаном какого-нибудь корабля, стоящего в порту. Для этого понадобятся деньги, которых у Петра сейчас нет. Хотя, с другой стороны, в деревне безопаснее. Петр боялся города, где он будет у всех на виду. Он был наслышан о суровом нраве диктатора Анри Кристофа, который, как и его предшественник, люто ненавидел белых, хоть и начал с ними сотрудничать, опасаясь растущей мощи мулатов.

На следующий день рано утром коляска с полотняным тентом, запряженная двумя лошадьми, в сопровождении двух верховых охранников отправилась в путь. В ней сидели управляющий плантацией Ильяс Ферет и Петр. Дорога шла вдоль побережья, и они миновали, не заезжая, Пор-де-Пе. Дорога была в хорошем состоянии, видимо, сохранилась с прежних времен, но кое-где попадались рытвины, и на этих участках сильно трясло. Это говорило о том, что нынешняя власть уделяет дорогам мало внимания. Вероятно, догадавшись, о чем думает Петр, Ильяс сказал:

– Дороги очень важны для сообщения, торговли и войны, но сейчас президент Анри направил все силы на строительство крепости Ла-Ферьер в десяти милях от Кап-Анри. Ее возводят на вершине горы, уходящей в облака. Президент опасается, что Наполеон приплывет сюда со всем своим воинством, потому и сделал крепость неприступной. У подножия этой горы, рядом с городом Милот, он выстроил себе чудо-дворец Сан-Суси, так что деньги на ремонт дорог появятся нескоро. Зато Анри живет без забот!

Петр понял, что управляющий не одобряет этого строительства. Он и раньше по некоторым высказываниям Ильяса Ферета догадывался о том, что тот не в восторге от их правителя, ему больше нравится деятельность президента соседнего государства, мулата Александра Петиона. И дело не только в том, что это был человек одного с ним цвета кожи.

Ильяс Ферет родился в семье богатого мулата-плантатора, имевшего две сотни рабов. Получив образование за границей, он стал помогать отцу, рассчитывая в дальнейшем полностью взять управление плантацией в свои руки. Но затем произошла Французская революция. Свободные мулаты обратились в Национальное собрание Франции с призывом уравнять их в правах с белыми, но этого не произошло, и мулаты подняли восстание, однако вскоре потерпели поражение. Отец Ильяса был казнен, а их плантация реквизирована в пользу Колониального совета. Оставшись ни с чем, Ильяс включился в революционную борьбу на стороне чернокожих и после победы получил место управляющего государственной плантацией. Его собственность ему не возвратили. Сердцем он был в Республике Гаити, которой управлял мулат Петион, но, имея доходное место здесь, не мог его оставить. Ильяс продолжал надеяться на то, что в будущем купит землю и заведет свою плантацию, но не здесь, а в Луизиане, где рабство по-прежнему существовало.

– Вы взяли с собой в дорогу охрану. Вы чего-то опасаетесь? Война давно закончилась.

– Видимый противник повержен, но есть еще asasen nan mòn yo, которого никак не могут поймать.

– Ничего о нем не слышал, – удивленно ответил Петр, считавший, что Сандра снабжает его информацией обо всем, что происходит вокруг.

Гарсиа Диего де Кармона был богатейшим плантатором. Его род был одним из старейших на этом острове, обосновался здесь еще со времен Колумба. Дон Диего был одним из «gwo blan», решавших на острове все. Когда началась революция, на их плантацию напали и сожгли, но дон Диего успел уехать с семьей в Кап-Франсе – так назывался раньше Кап-Анри. Он собрал и вооружил большой отряд, куда входили мулаты-«командоры», бывшие надсмотрщики и охотники на беглых рабов. Дон Диего и многие другие плантаторы были недовольны действиями французского правительства, которое фактически бросило колонию на произвол судьбы, прислав для подкрепления комиссара с горсткой солдат, половина которых тут же заболела. Плантаторы вступили в сговор с англичанами, чей флот находился поблизости, надеясь таким образом сохранить на острове рабство. В городе поднялось восстание мулатов и моряков, служивших на кораблях, которые стояли в порту, и все они, почти не встретив сопротивления, оттеснили французские войска. А вокруг города стояла многотысячная армия бывших рабов, в которой не было единства. Каждый отряд имел своего вождя и действовал как хотел, условно подчиняясь Туссену-Лувертюру. И тогда французский комиссар заключил договор с армией бывших рабов. Он пообещал, что рабство будет уничтожено, и они объединенными усилиями взяли город.