мог подсчитать и тупо сжимал в кулаке последнюю гранату, не решаясь выдернуть чеку. Посчитал на бегу, сбился, начал снова. Впереди было слишком темно, чтобы заранее глядеть, куда сворачивать, – я просто несся, куда доставал луч фонарика, все глубже и глубже в лабиринт коридоров. Но, хоть и бежал со всей доступной мне скоростью, бледная тварь все-таки меня настигала.

И вдруг луч уперся в сплошную голую стену. Она словно выступила из тьмы, и я, не успев затормозить, с разгона в нее вмазался. Уронил гранату – правда, вместе с чекой. Вскочил на ноги, повел фонариком туда-сюда. И справа, и слева одно и то же: металл сплошняком.

Попался, угодил в ловушку, как крыса! Опустил фонарик вниз, стал лихорадочно высматривать гранату. Луч скользнул по дверному проему, и я увидел там тварь. Наверное, когда я остановился, она тоже решила выдохнуть и застыла черной тенью, отрезав путь.

Шаг назад – и все, уперся спиной в стену. Грудь ходила ходуном, я хватал ртом воздух. Где-то рядом тихо зашипело, словно через вентиляцию пустили газ. И тут тварь на меня бросилась.

Я вскинул руку с фонарем, выставил его перед собой, и луч метнулся прямо в лицо манекену. Тварь дернулась, будто от настоящего удара, затормозила, буксуя, посреди комнаты, вскинула руки – прикрыть лицо. Воспользовавшись паузой, я грохнулся на колени, зашарил в поисках гранаты. Наконец пальцы сомкнулись на знакомом шероховатом корпусе. Вынув ее из слоя каких-то обломков на полу, я поднялся на ноги. Шипение вроде стало громче, в нос шибануло каким-то странным, металлическим запахом. Я нащупал чеку, еле-еле сжал трясущимися пальцами, зачем-то все еще пытаясь мысленно отсчитать секунды. Тварь шагнула ко мне. И упала.

Запах становился все крепче, все неприятнее. Я тупо смотрел, как тварь пытается приподняться на локте, уцепиться за дверной косяк и снова падает. Шипение газа резко прекратилось, но металлический запах никуда не делся. А манекен так и остался неподвижно лежать на полу.

26. Из человеческого материала

Я ждал, что тварь бросится на меня, словно змея, но она все не вставала. Судя по тишине, газ сюда больше не поступал, но его тяжелый, дурманящий запах висел в воздухе. Сам я пока ничего не ощущал, кроме желания зажать нос, но что бы это ни было, на манекен оно подействовало. Уж не таким ли газом «заряжены» гранаты Огнеглазки?

Я не знал, насколько основательно тварь вырубилась, поэтому подошел очень осторожно. Присел рядом на корточки. Она была женского пола и дышала неестественно ровно, как при глубоком обмороке. Я аккуратно прижал два пальца к шее там, где у человека проходит сонная артерия. Ощутил два пульса с разным ритмом: работали обе кровеносные системы.

Без сознания, но жива. Здешний газ пах так же, как белый дым, что Огнеглазка использовала против Индиго. Значит, она нашла где-то на корабле запас баллонов. Либо просто набирала газ в ловушках типа этой. Логично: древние ученые как-то же должны были при необходимости усмирять свои творения. И явно использовали для этого такие вот камеры: газ пошел, только когда существо переступило порог. А судя по тому, что система работала даже спустя тысячу лет, ловушки ставили на века. К тому же, если бы это было дело рук лейтенанта, она бы зарядила их газом, который убивает тварей, а не парализует.

Так или иначе, мне очень повезло сюда влететь. Я спасся – и получил возможность прикоснуться к одной из тайн этого корабля.

Наклонился чуть ближе к неподвижному телу, посветил прямо на лицо. У «куклы» не было волос – вообще никаких, в том числе бесцветных пушковых волосков, которые есть у всякого человека почти на всем теле. И ресниц тоже не было. Лишенная пигмента кожа была не просто бледной, а белой как мел. И полупрозрачной – по всей узкой спине насквозь просвечивали кровеносные сосуды. Интересно, подумал я, чем еще она отличается от человека? Что у нее внутри? Как устроено сердце? Легкие? Печень?

В свете фонарика что-то блеснуло, и я осторожно развернул ее руку ладонью вниз. Тонкие металлические полоски – обломки хирургических скальпелей – были стянуты вместе проволокой и примотаны к кистям. Получилось что-то вроде кастета, только с лезвиями. То же самое было и на ногах. Вспомнилось, как птицы вьют гнезда из клочков шерсти, обрывков веревочек и газет. Мысль мелькнула и зацепилась в голове. Но манекен – не птица, она произошла от людей. Сколько в ней осталось от человека? Достаточно, чтобы сделать хотя бы такие примитивные орудия. И пользоваться ими. Мы с ней, если можно так выразиться, двоюродные брат с сестрой.

Интересно все же, почему они нападают? Потому что я чужак? Вот, допустим, я тысячу лет где-то живу, и вдруг туда заявляется шумная толпа незваных гостей, которые начинают крушить мои стены. Я бы тоже разозлился.

А может, она и на аменге говорит?

Был только один способ это выяснить. Но я медлил, склонившись над распростертым телом. Эти существа напали на меня. И на Посланников, но это логично, они тоже непрошеные гости. Посланники разумны, с ними можно договориться. А вдруг это просто другие Посланники, которые всю жизнь торчали здесь, вместо того чтобы заниматься геноцидом других народов?

Если смогу объяснить этому манекену, что я ей не враг, может, она мне и дорогу к Философскому Камню покажет?

Мой внутренний бес снова встрепенулся. Что, мол, так и уйдешь, даже не проверив?

Я сел, скрестив ноги, напротив лежащего тела и стал ждать, когда она очнется.

Это происходило медленно. Неизвестный газ с металлическим запахом не убивал, но действовал мощно. Пальцы существа начали подергиваться, как лапы у спящего животного. Я отвернул фонарик в сторону, чтобы луч не бил ей прямо в глаза. И, словно в ответ, они чуть приоткрылись, в щелочках блеснули радужки. Я поразился: они были бледно-серые. Такие же бесцветные, как она сама.

Глаза медленно сфокусировались на мне.

– Привет, – сказал я на аменге.

Тварь зарычала, вскочила и кинулась на меня. Но дурманящий газ все еще действовал, поэтому ее хватило только на то, чтобы бессильно шлепнуться на пол. Но намерения были предельно ясны: чуть больше координации, и лежать бы мне с перегрызенной глоткой.

Я благоразумно отошел подальше.

– Прости, – сказал я, снова на аменге, и она опять зарычала, брызжа кровавой слюной из скособоченного рта. Искусственные когти скребли по металлическому полу, словно гвозди по плитке, рефлекторно сжимаясь и разжимаясь. Словно она представляла, как вонзает их мне в шею.

Я сглотнул. «Беги, пока можно», – пронеслось в голове, но я твердо решил: нет. Доверие не заслужить парой слов – оно зиждется на действиях, на способности показать себя уязвимым. Это существо сейчас тоже уязвимо, вот и надо ей показать, что я