— Садитесь, — указал на кресло Владимир Владимирович, —думаю, вы уже познакомились и я могу уйти на кухню готовить чай. А вы тут покаспокойно поговорите.

С момента появления Лены Дронго чувствовал себя оченьнеловко и, видимо, был обижен на Владимира Владимировича за то, что тот несказал ему, кто именно должен прийти. Возникшая секундная пауза после уходахозяина квартиры грозила перерасти в томительное молчание, когда Елена вдругтряхнула головой и, улыбнувшись, сказала:

— Ты верен себе. По-прежнему твой любимый «Фаренгейт»? Тебяможно определить по запаху.

Одно время они были близки. Совсем недолго. Но вполнедостаточно, чтобы узнать о его пристрастии к «Фаренгейту». Вот уже много лет онпользовался только этой косметикой, предпочитая мыло, дезодоранты, лосьоны ипарфюмы исключительно от Кристиана Диора. Женщина, которая хоть раз провела сним ночь, не могла забыть этот, казалось, въевшийся навсегда в его кожу запах.Запах парфюма в сочетании с запахом конкретного человека образует неповторимый,специфический аромат. У каждого свой, если даже двое пользуются одним и тем жепарфюмом. Аромат «Фаренгейта» пропитал не только тело, но и душу Дронго, ставдля него своего рода визитной карточкой.

— Да, — ответил он, улыбнувшись, — ты не забыла?

— Конечно, нет. Как только вошла, сразу почувствовала.

— Ты теперь не носишь темные очки? — спросил Дронго. — Новедь яркий свет тебя явно раздражает.

— Они у меня в сумке, — ответила Елена, задержав на немвзгляд.

Эти несколько фраз растопили образовавшийся было леднедоверия между собравшимися. Но у Елены и ее спутника было слишком маловремени.

— У нас к тебе важное дело, — сказала Елена, — может быть,самое важное в твоей жизни.

— Надеюсь, вы не потребуете от меня ничего противозаконного?— пошутил Дронго.

Елена и Руднев переглянулись. Это не понравилось частномудетективу. Ему вообще не понравился их внезапный ночной визит. И срочный вызовВладимира Владимировича. И строгие лица пришедших, никак не реагирующих на егошутки.

— Трудно сказать, — ответила она, — мы сами пока ничего незнаем.

— Может, откроете мне наконец секрет? Что случилось?

— Откроем, — пообещал полковник. — Дело в том, что сегодняутром было совершено покушение на министра финансов. По счастливой случайностион остался жив.

— Слышал, — кивнул Дронго, — все информационные агентствамира только и говорят об этом.

— Поэтому мы и приехали, — сказала Лена, бросив взгляд наРуднева. Что-то в этом ее взгляде насторожило Дронго. Он не мог понять, чтоименно. Боль? Настороженность? Сочувствие? Понимание? Однако он не сталрасспрашивать, сказал лишь:

— Насколько я понимаю, все обошлось, министр не пострадал,только два его сотрудника погибли.

— Но он может пострадать, — возразила Суслова, — понимаешь?

— Вы не исключаете повторного покушения? — хмуро спросилДронго.

— Нам рекомендовал обратиться к вам генерал Потапов. Онпередал вам привет, — сообщил Руднев.

Дронго, кивнув в знак благодарности, хотел что-то спросить,но в этот момент в комнату вошел Владимир Владимирович с чайником истаканчиками в виде груш, подаренными ему Дронго.

— Говорят, в этих стаканах чай долго не остывает, — сулыбкой заметил Владимир Владимирович, разливая чай.

— Я попытаюсь понять, почему вы вышли именно на меня, —задумчиво произнес Дронго, — тем более после того, как задействовали всеимеющиеся у вас резервы. Нашли Владимира Владимировича, передаете привет отПотапова и приехали сюда с Еленой Сусловой, с которой я работал полтора годаназад. Очевидно, речь идет не о расследовании, иначе вы не стали бы такпоспешно меня искать. Насколько мне известно, следователи ФСБ и прокуратуры низа что не допустили бы к расследованию постороннего. Если бы сами не зашли втупик. Значит, дело тут не в расследовании.

Лена молчала, только смотрела на него. Руднев отвернулся,показывая, что его совершенно не интересуют рассуждения Дронго. ВладимирВладимирович, напротив, слушал Дронго с интересом. Как всегда.

— Судя по ситуации в стране, министр финансов — главнаяфигура в правительстве, — продолжал Дронго, — завтра он летит в Лондон, а впятницу выступает в Думе. Значит, вы хотите, чтобы я его охранял. Нет, несовсем так. Вам нужен не просто охранник, для этого у вас есть офицер ФСБ. Вамнужен эксперт, способный предотвратить покушение на министра. Из этого я делаювывод, что организатора преступления вы уже вычислили и боитесь его. И ещебоитесь повторной попытки покушения, когда чуда может не произойти. И наконец,папка в ваших руках, полковник. Очевидно, там досье на преступника,организатора террористического акта. Я угадал?

Владимир Владимирович перевел взгляд с Елены на Руднева.Полковник пожал плечами, видимо, соглашаясь с Дронго, а Елена закивала исказала с улыбкой:

— Все верно. За исключением одного: мы ничего не боимся. Нонаши аналитики считают, что организатору покушения нужно противопоставить опытдругого человека, способного предотвратить покушение. Мы знаем, как тыдействовал осенью восемьдесят восьмого, когда сумел предотвратить в Нью-Йоркепокушение на президента.

— С тех пор прошло десять лет, — вздохнул Дронго, — я былтогда молодым и красивым. У меня были свои волосы и свои принципы. А сейчас ястарый, толстый, лысый, уставший от жизни человек. У которого нет ни волос…

— Ни принципов? — быстро спросила Лена.

— Я этого не сказал. Не стало страны, которой я служил, иидеалов, в которые верил.

— Вы не хотите нам помочь? — сухо спросил Руднев. Что-то,видимо, раздражало его в поведении Дронго. — У нас мало времени.

— Подождите, Виктор, — остановила его Суслова, — оннепременно поможет. Но ему надо подумать.

— Спасибо, что не сразу выгнали, — ответил Дронго.

— Мы оплатим тебе все расходы, — сказала она каким-тонапряженным, не своим голосом. Он поморщился, догадавшись, что Елена пытаетсясгладить впечатление от нетактичного вопроса Руднева.

— Не сомневаюсь, — Руднев внушал Дронго явную неприязнь, — агонорар я, конечно, не получу.

— До свидания. — Полковник уже хотел уйти, но Еленаостановила его.

— Не надо, Дронго, — сказала она, — ты не в курсе дела, аизображаешь из себя этакого монстра.

— О ком же это вы говорите? — первым нарушил наступившеемолчание Дронго. — Я могу ознакомиться с его досье? Оно ведь у вас с собой?

— Вы ошибаетесь, — мрачно ответил Руднев, — это материалы посегодняшнему покушению. У нас нет досье на преступника.