Дела политические мало волнуют мелких торговцев, поэтому задолго до того, как на памятник шлёпнулась первая птичья метка, владелец грязной мелкой пивнушки быстренько переименовал её в королевскую, расширил зал, пристроил несколько этажей и взвинтил цены.

Народ плевался, смеялся и крутил пальцем у виска: кто же станет идти в дорогущую пивную, когда рядом ту же брагу готовы налить прямо из бочонка и почти бесплатно. Однако ж любопытство брало верх и посетители стабильно шли, чтобы посмотреть на дураков-транжир, устыдившись жадности, тратились сами, да так и оставались постоянными посетителями. Со временем «Королевская» задушила все таверны помельче и уселась толстым задом на престол стабильного дохода.

Я никогда не любила это место. Шумно, кисло воняет пивом, то и дело наступаешь на липкие пятна и старательно не смотришь вниз, уверяя себя, что это всего лишь разлитый эль.

— М-м-м, мне нравится это местечко, — Рок полной грудью вдохнул ячменный аромат. — Тесно и душно, как в Подземье!

— Ты уже по нему соскучился? — едва не сбитая с ног румяной официанткой, одновременно удерживающей в руках сразу шесть полных кружек, я прижалась к демону.

— Даже не представляешь, насколько, — процедил он сквозь зубы, метко пиная осколок глиняной чаши.

Черепок со звоном промчался меж топочущихся, заплетающихся, спотыкающихся ног, ударился о тяжёлую деревянную ножку одного из множества тесно придвинутых друг к другу столов и замер. Мужчину, у ног которого замер осколок, я сначала приняла за бабу из-за заплетённых в небрежную косу смоляных волос. Он перевёл взгляд со своей роскошной фигуристой спутницы, опустил его вниз, а потом поднял на нас. Я смутилась, потянула фамильяра в сторону, затеряться меж столиков и не беспокоить больше эффектную парочку, но обладатель косы тепло улыбнулся и подбородком указал на свободное место рядом. Я в ужасе замотала головой и торопливо спряталась за Рока, но пожалела об отказе почти сразу же.

К вечеру в заведение набилось столько народу, что в, казалось бы, просторном зале с трудом получалось ступить так, чтобы не оттоптать кому-нибудь ногу или руку (в зависимости от количества выпитого). И хорошо если кем-нибудь оказывался доброжелательный пьяница, а не неуклюжая разносчица. Последняя могла и брагу посетителю на голову вывернуть, и взашей вытолкать, чтоб не мешался. Собственно, официантки были настолько дородными и крепкими, что вышибала у дверей откровенно скучал и уже в третий раз подряд проигрывал в двадцать одно бледному прощелыге, скидывающему лишние карты в карман.

Кое-где народ сидел прямо на грязном полу, опираясь спинами на колени более удачливых и нашедших сидения приятелей. Иные же стояли поближе к барной стойке в надежде первыми получить заказ и проконтролировать, чтобы напиток не состоял на треть из воды. К слову, ни с первым, ни со вторым выбранное место не помогало, потому как в толкучке приходилось следить ещё и за собственным кошелём.

Я робко попыталась притулиться на краю длинной скамьи, где в обнимку распевали песни низкорослые волосатые копатели, но почти сразу была вынуждена сбежать, чтобы не оказаться втянутой в веселье насильственным образом.

Нет, это место определённо нужно посещать с дубиной!

Демон же в считанные минуты пристроился за столиком с разодетыми девицами, явно что-то празднующими. Те приняли его восторженно и с удовольствием, принялись наглаживать рога и легонько дёргать за хвост: не оторвётся ли?

— Кири, лучше этого места тут нет, отвечаю! — позвал фамильяр, привлекая в объятия сразу двух красоток и игриво помахивая кончиком хвоста третьей. А потом его рука скользнула ниже, явственно стискивая округлую ягодицу толстогубой девицы.

Неожиданно для самой себя я вспыхнула:

— Тогда здесь и оставайся!

Развернулась так резко, что едва не устроила импровизированную драку с грудастой официанткой. Та закачалась, удерживая равновесие. Повторяя волны, расходящиеся по её пышному бюсту, закачалось вино в трёх кувшинах, звенящих на подносе.

— Простите, пожалуйста, — как загипнотизированная, я не могла оторвать глаз от её декольте, а потом разозлилась ещё сильнее и рявкнула: — Смотри, куда прёшь! Чуть не растоптала, корова!

Отпихнула тётку с дороги, стиснула зубы, услышав за спиной дребезг падающей посуды и ушла. А этот поганец пусть милуется с едва знакомыми девками. Все они, мужики, одинаковы. Никому веры нет. Сначала папа нас бросил. Обещал же вернуться, обещал! Клялся, что сделает всё, чтобы семья снова стала целой. Но соврал. А теперь этот… Нет, Рок мне ничего не обещал. Словами не обещал. Но он танцевал со мной, прикасался. И тогда, в маленьком сарайчике, окружённом дождём и туманом, на этом островке уюта и спокойствия, казалось, что между нами промелькнуло что-то настоящее.

Показалось. Всего лишь показалось.

Я с тяжёлом вздохом плюхнулась на чудом попавшийся на глаза пустой стул.

— Надеялся, что ты вернёшься, красотка, — раздался над ухом бархатистый голос.

Единственное свободное место так и осталось возле странного носителя косы и его подруги, настолько соблазнительной, что одежда казалась на ней чем-то чужеродным. Здесь что, некрасивых баб от входа метлой гонят, а меня попросту не заметили?!

Пришлось мямлить:

— Здесь занято? Извините, я пойду…

Тяжёлая рука опустилась на моё колено:

— Сиди, красотка. Это место явно ждёт тебя. Томас. Выпьешь?

Вынужденно пожав протянутую руку, я кивнула:

— Разносчицу бы поймать.

Томас взметнул изящную унизанную кольцами ладонь, и официантка выросла точно прямо из половиц. Вместе со своим бюстом, рыбьим взглядом и подозрительной учтивостью:

— Чего изволите, киро? — оттарабанила она.

Но неожиданно ответила спутница Томаса, оценивающе разглядывающая меня до того. Она плавно встала, оказавшись ещё более соблазнительной и прекрасной, чем думалось, обогнула стол, касаясь его края кончиками пальцев, и, не смущаясь, прилегла передо мной, словно изысканное блюдо.

— Лучшего вина нашей дорогой и, надеюсь, близкой подруге.

— Эля, — пискнула я. — Яблочно…

Официантка не среагировала на робкие возражения, заворожённо пялясь на красавицу. И тут даже я не могла её осудить.

— Лучшего вина, — повторило моё «блюдо».

Я с усилием отвернулась от обольстительницы и поймала работницу за рукав:

— Принесите эля. Не самого дешёвого, но без изысков. С мёдом, сладкого. Я всё равно совершенно не умею пить вино.

— М-м-малышка, ты не знаешь, от чего отказываешься, — прошептала девушка, поглаживая меня по плечу. — Густое, пряное, тягучее, как кровь, оно будоражит так, словно ты припала к шее мужчины. Верно, Томас?

— Про мужчин не скажу, — он наклонился к моему уху и поделился: — Но действительно вкусно. Я раньше тоже не любил изысков, а потом ничего, распробовал. Во всём главное хороший учитель, красотка.