потерей душевного равновесия из-за посещения места, где обретался её любовник.

— Как чувствуешь себя? — спросил Владимир, остановившись рядом с домом Александрины.

— Нормально, — благодарно улыбнулась его заботе молодая женщина. — Извини, что подвела в игре.

— Сандра, о чём ты говоришь? — проникновенно произнёс Пустовалов. — С любым может случиться. Отдыхай, — потянулся он к ней, одарив мимолётным поцелуем в щёку.

— Ты не поднимешься? — слегка напряглась Александрина, не осознавая в точности, хочет ли присутствия Владимира рядом с собой.

— Нет, конечно, — уверенно отказался Пустовалов. — Тебе надо отдохнуть, — повторил он.

Внезапно Александрину одолела досада.

«Как же так? — возмущённо подумала она. — Почему Володя предпочитает быть со мной только когда я безупречна? Блистательна, улыбчива, оживлённо-заинтересована и мила. Но ведь я — не робот. Те и то могут поломаться. Выходит, я не имею права показаться слабой, сомневающейся, заболевшей в конце концов. Как только обнаруживается малейшая брешь в моём «совершенстве», Володя тут же предпочитает ретироваться, — мысленно распалялась Александрина. — «Тебе надо отдохнуть», — молодая женщина едва удержалась, чтобы не передразнить возлюбленного вслух. — Мне не надо отдохнуть! Со мной нужно просто побыть рядом. Налить тёплого чаю; полежать, обнимая со спины; погладить по волосам, пока не усну. Неужели так трудно? Это происходит крайне редко, но порой случается. И почему он сам не нуждается во мне?»

— Тебя проводить? — прервав размышления, донёсся до сознания Александрины заботливый голос Пустовалова. — Снова нехорошо? Помочь тебе подняться? — допытывался он с тревогой, не получая ответа.

— Всё в порядке, — выдавила улыбку Александрина, подавив порыв выплеснуть в лицо любимому своё возмущение. — Просто хотела побыть с тобой ещё немного. Спасибо за поездку! Мне всегда нравились сосны. Местность там изумительная. Воздух пьянящий. Должно быть, от него и голова закружилась, после городской атмосферы выхлопных газов, — подчеркнула она напоследок.

— Ну, хорошо, — облегчённо, как показалось Александрине, вздохнул Пустовалов. — Будем почаще туда ездить, привыкнешь.

Из машины он всё-таки вышел, чтобы, как обычно, распахнуть дверь для молодой женщины.

Оглянувшись у подъезда, Александрина прощально подняла вверх раскрытую ладонь. Торопливо покивав, Пустовалов развернулся на почти пустой парковочной площадке и скрылся с глаз. Александрина не догадывалась, что он вернулся в Сосновку.

* * *

— Здравствуйте, — раздался оклик со стороны улицы. — Вы — Виталий Лесных?

— Он самый, — поспешил к воротам молодой человек, увидев импозантного мужчину с «Тойота Ленд Крузер» позади него. — Здравствуйте. Чем обязан? — спросил он, распахивая для неожиданного гостя калитку.

— Найдётся время поговорить? — скрывая пристальный взгляд за стёклами затенённых стильных очков, поинтересовался Пустовалов.

— Если вы по поводу «левой» древесины, то время тратить не стоит…

— Меня не интересует древесина и всё, что с ней связано, — резко перебил парня Владимир, неторопливо продвигаясь за ним в сторону дома.

— Проходите, — уступил дорогу Виталий, указав на высокие ступени крыльца, проницательно почувствовав, будет лучше, если общение с непрошенным гостем пройдет без свидетелей в лице соседей и тем более бабушки. — Присядете? — уточнил он, оказавшись вместе с мужчиной в просторной комнате, где из мебели были только диван, телевизор и шкаф во всю стену с закрытыми полками, на которых помещались книги и диски.

— Не вижу смысла, уверен, разговор не затянется.

— Итак, что вас интересует?

— Думаю, то же, кто и тебя. Александрина.

— И что ты хочешь? — в тон Пустовалову сердито уточнил парень.

Владимир оторопел от неожиданности. Глядя на сурово сдвинувшего брови смуглого темноволосого парня, с упрямой складкой ярких, чуть выпуклых губ, Пустовалов недоумевал. Чего же он, собственно, хочет? Оценить молодого мужчину, которому предпочла его Александрина? Высказаться в его адрес в том плане, что он полное ничтожество, по сравнению с ним? Пригрозить, чтобы тот не привечал Александрину? Бред, полный бред! Внезапно Владимир довольно чётко осознал, что отчаянно хочет тупо набить сопернику морду. Жёстко, до крови, хлещущей из рассечённой брови или уголка упрямо сжатых губ. Узреть его поверженным, согнувшимся от боли в результате удара под рёбра. Упиваться тем, как тот будет жалобно молить о пощаде и обещать, что навсегда забудет о женщине, принадлежащей Пустовалову. Но больше всего на свете Владимир желал услышать от парня, что он знать не знает Александрину. И потом, с удовлетворением заключив, что обвинения в адрес возлюбленной — это грязные сплетни взбалмошной девчонки — инструктора по стрельбе, уехать из Сосновки, напрочь позабыв свои напрасные тревоги.

Виталий, в свою очередь, был озадачен. Первым порывом стало намерение, сделав удивлённый вид, отказаться от знакомства с Александриной, во всяком случае, в том смысле, который имел в виду неожиданный гость. Однако затем мелькнула безумная мысль, что любимая наконец сделала выбор, и выбор этот в его пользу. Этим и объяснялся визит мужчины. Должно быть, Александрина объявила, что уходит от него. Поэтому он и заявился. Как же тогда возможно пренебречь знакомством с нею? Даже, если предположения Виталия не верны, и у любимой женщины нет намерений порвать с противником, то его порыв сохранить их отношения в ущерб своим, всё равно не сыграет положительной роли. Почувствовав агрессивный настрой соперника, парень воодушевился. Злоба мужчины могла означать, что тот или беспредельно ревнив, или безнадёжно неудачлив.

Словно предугадав намерения друг друга, противники сделали полшага навстречу, неосознанно принимая позицию борьбы, слегка наклонившись, расставив ноги и согнув сжатые в кулаках руки в локтях.

— Оставь её, — сдавленно прохрипел Владимир.

— Сумей удержать, — с тихой угрозой произнёс Виталий.

— Думаешь, ты ей нужен? — слегка покачнувшись, Пустовалов решил для начала ударить словом. — Ты — ничтожество, ничего не добившееся в жизни. Жалкий лесник, у которого даже не хватает ума, грамотно загнать «левую» древесину. Время от времени тобой пользуются, но всё равно возвращаются ко мне. Потому что я способен дать всё, о чём только может мечтать настоящая женщина.

— Значит, не всё, — с ошеломляющим Пустовалова спокойствием произнёс Виталий. — Никто не захочет сломя голову бежать от тепла дорогого человека, которого любят. А тебя, к сожалению, любят, — с горечью заключил парень. — Но что-то ты всё-таки упустил. Поэтому она, как Русалочка из сказки, изредка выбирается на поверхность моря под солнечные лучи. И потом снова в глубину, где груды самоцветов на потерпевших крушение кораблях, перламутровые ракушки с драгоценным жемчугом внутри, немыслимого окраса водоросли и невиданные рыбки. Однако теперь она больше не сможет вечно жить под толщей воды, без солнечных лучей, тепла и света.

— Что ты можешь знать? Кто ты такой, чтобы рассуждать о нашей жизни? — возмутился Владимир. — Кем ты себя возомнил? Вещаешь тут про Русалочку! Сказочник хренов!

— Меня не интересует твоя жизнь, — вернул жёсткий тон Виталий. — И никем я себя не возомнил. Это ведь ты заявился сюда. Зачем? Хочешь