появлялись атакующие советские войска. И напротив, подразделения гитлерюгенда сражались самоотверженно, презирая смерть. Несколько юношей из района Штеглиц обороняли водонапорную башню на горе Фихтенберг до тех пор, пока тяжелая артиллерия русских не расстреляла башню и ее защитников прямой наводкой. И армейские части оказывали ожесточенное сопротивление, однако они несли очень большие потери. Пожары затрудняли обеспечение войск, принимающих непосредственное участие в бою, которые, кроме того, испытывали огромные психические нагрузки.

Русские все чаще прибегали к психологическим методам ведения войны. В разных местах города они установили громкоговорители, с помощью которых пытались воздействовать, прежде всего, на гражданское население. Посланные на фронт представители Национального комитета «Свободная Германия» шли вперед вместе с русскими штурмовыми группами.

Эти бывшие офицеры и солдаты вермахта чаще всего носили немецкую военную форму и пытались, изображая из себя перебежчиков, склонить немецких защитников столицы рейха к прекращению борьбы. Они пропагандировали свои взгляды не только с помощью громкоговорителей и радио, но и незаметно расклеивали плакаты на стенах домов. На одном из таких плакатов был следующий текст:

«Берлинцы! Солдаты!

К чему сопротивление? Оно совершенно бессмысленно! Доверьтесь Красной армии! Она воюет не с немецким народом. Она хочет только уничтожить нацистских убийц, которые вас предали, а теперь скрываются и трусливо спасаются бегством.

Организуйте белую акцию! Приготовьте белые флаги! Подходящий момент назначьте сами!

Боевое объединение «Свободная Германия»

Секция Берлин».

К полудню 25 апреля кольцо окружения вокруг Берлина окончательно замкнулось. Передовые отряды танковых частей обоих советских фронтов соединились под Кетцином, северо-западнее Потсдама. В это же время Германия была фактически разделена на две части. Солдаты 58-й советской и 69-й американской дивизий встретились под Торгау на Эльбе и устроили братание.

Конечно, эти факты не сообщались берлинцам. Даже Гитлер сомневался в достоверности последних событий, о которых ему докладывали в рейхсканцелярии во время обсуждения положения на фронте. Имперский комиссар обороны доктор Геббельс утешал жителей многомиллионного города надеждой на скорое освобождение приближающимися армиями генералов Штайнера и Венка. В этот день доктор Геббельс обладал еще таким влиянием, что мог сталкивать лбами военных командующих секторами обороны Берлина. Когда подполковник Беренфенгер не пожелал мириться с тем, чтобы видеть в генерале Муммерте своего начальника, Геббельс недолго думая собственной властью произвел его в генерал-майоры, чтобы уравнять военачальников в звании.

Генерал Вейдлинг устранил возникшие разногласия, назначив командира дивизии «Мюнхеберг» командиром сектора обороны в Темпельхофе. Полковник Вёлерман, который всего лишь несколько часов командовал там, облегченно вздохнул, когда прибыл генерал Муммерт. Передача дел происходила очень быстро, так как никто, кроме генерал-майора Муммерта, не знал лучше его самого, как обстояли дела в его родной дивизии.

Полковник Вёлерман получил приказ немедленно явиться к генералу Вейдлингу, чтобы принять на себя общее командование всей артиллерией, сосредоточенной в Берлине. Вместе со своим начальником оперативного отдела и офицерами для поручений полковник сел в маленькую легковую машину, чтобы как можно быстрее проехать по горящему городу на улицу Гогенцоллерндамм.

Машина проехала по улице Белльальянсштрассе. К счастью, проезжая часть улицы еще не была повреждена. Водитель энергично нажимал на педаль газа, так что они быстро продвигались вперед. Неожиданно лейтенант Шмадтке схватил полковника за руку.

– Самолеты! – воскликнул он.

Полковник Вёлерман оторвал взгляд от карты. Его глаза округлились от ужаса. Над самыми крышами домов показались фюзеляжи сотен самолетов. Они держали курс прямо на туннель городской железной дороги у станции «Йоркштрассе». Полковник Вёлерман крикнул:

– Стой! Из машины! В укрытие!

Но водитель тоже заметил бомбардировщики противника. Он изо всех сил нажал на педаль тормоза. Колеса издали пронзительный визг. Машина завертелась на месте. В этот момент самолеты сбросили бомбы. Полковник и три его спутника на ходу выпрыгнули из машины. Офицеры по-пластунски поползли через груды обломков к краю дороги. Они как можно сильнее прижимались к земле. Полковник лег, скрючившись, прямо над водостоком.

Бомбы с шумом падали вниз. Сначала слышался только слабый шелест, который постепенно переходил в свист и наконец превращался в отвратительный вой. Затем грохотали взрывы, взметая в воздух грязь, камни и землю. Над головами четырех офицеров свистели осколки. Полковник осторожно приподнял голову и заметил, что они выбрали для укрытия неподходящее место. Нигде на широкой улице Йоркштрассе не было видно подходящего убежища. На их стороне улицы не осталось ни одного целого дома, в подвале которого можно было бы укрыться от бомбежки. Если бы можно было добраться до вокзала! Полковник увидел, что одна из бомб разрушила массивную чугунную решетку, которая отделяла вокзал от улицы.

Вёлерман вскочил и помчался к пролому в решетке. Офицеры и водитель сломя голову понеслись за ним. Едва они успели добежать до спасительного здания, появилась следующая эскадрилья советских бомбардировщиков. Но теперь офицеры были в безопасности. Здесь они ощущали только воздушную волну от взрывающихся бомб и обрушивающихся зданий, но уже не слышали свиста осколков.

Через несколько минут этот кошмар закончился. Вёлерман встал. Он стер с лица пыль, отряхнул мундир, выглянул на улицу и увидел, что их легковушка осталась целой и невредимой. Они снова быстро сели в машину. Поездка продолжилась.

Но тут появилась новая эскадрилья! Однако на этот раз они успели добраться до улицы Штубенраухштрассе. Все быстро укрылись в подворотне. Правда, вскоре выяснилось, что они попали из огня да в полымя.

На этот раз русские сочетали налеты своих бомбардировщиков с обстрелом городских кварталов тяжелой артиллерией. Вокруг железнодорожного моста непрерывно звучали взрывы. Бомбы, минометные мины, снаряды крупнокалиберной артиллерии и дальнобойных зениток. Шли минуты, которые казались вечностью. Когда наконец огненный ураган стих и офицеры, солдаты и гражданские выглянули на улицу, они увидели те колоссальные опустошения, которые враг причинил городу. Некоторые мосты были разрушены, их обломки нависали над тротуарами. Контактные провода трамвайных линий перепутались, как паутина. Улицы стали непроезжими. Русские сровняли с землей весь городской квартал между церковью Лютера и улицей Гроссгёршенштрассе.

Полковнику Вёлерману и его спутникам пришлось ехать объездными путями, что отняло много времени. Там, где улицы не были покрыты воронками от бомб и снарядов и не засыпаны руинами рухнувших зданий, стояли противотанковые заграждения и баррикады, которые никто не охранял и не открывал проезд. Машина полковника понеслась по улицам Гёбенштрассе, Палласштрассе, Гогенштауфенштрассе и Инсбрукерштрассе к площади Байеришерплац. Отсюда их путь пролегал по пустынным грудам развалин через площадь Прагерплац и улицу Шаперштрассе к площади Ранкеплац, а оттуда по улицам Фазаненштрассе и Харденбергштрассе и проспекту ось Восток-Запад к радиовышке. Последний отрезок долгого пути проходил вдоль руин домов и гор мусора и щебня к улице Гогенцоллерндамм.

Штаб LVI танкового корпуса был занят тем,