Берлину машина попала под обстрел русских зениток. Генерал-полковник получил тяжелое ранение в ногу и потерял сознание. Тогда сидевшая за его спиной летчица наклонилась вперед над осевшим телом генерал-полковника, ухватилась за ручку управления и осторожно посадила самолет на проспект ось Восток-Запад. Это произошло около 19 часов вечера.

Три дня спустя на проспекте ось Восток-Запад приземлился еще один самолет. Это пилот из Рехлина, который на своем учебно-тренировочном самолете «Арадо-96» прорвался в Берлин и вывез из горящего города Ханну Рейч и Риттера фон Грейма, который приказом фюрера от 20 апреля был произведен в фельдмаршалы.

Наступила ночь на 27 апреля 1945 года. Русские усиливали свои атаки. Командование Красной армии еще сильнее стягивало кольцо окружения вокруг Берлина. Войска 1-го Белорусского фронта должны были прорваться к центру города с востока, севера и запада, а войска 1-го Украинского фронта должны ворваться в центр Берлина с юга. Битва за Берлин вступила в завершающую фазу.

В 5 часов утра 27 апреля советские орудия всех калибров открыли ураганный огонь, положивший начало новому наступлению крупными силами. Пыль от рухнувших зданий, словно густой туман, висела над городом. Здания на Гогенцоллерндамм, на Потсдамерплац, на Лейпцигерштрассе были похожи на пылающие факелы. Непрерывно рвались снаряды всех калибров. Комплексы зданий в центральной части города, которые до сих пор успешно пережили все бомбардировки последних трех лет, превращались в груды развалин.

Генерал Вейдлинг с самого раннего утра был в разъездах. Вблизи площади Шлоссплац его автомобиль попал под обстрел советской артиллерии. На улицу, словно град, со свистом падали куски кирпичей и камней. Водитель едва успел доехать до дворца, как артиллеристский огонь достиг ураганной силы. Продолжать поездку стало невозможно. Генерал приказал остановиться и всем выйти из машины.

Вместе с двумя сопровождающими офицерами он отправился дальше пешком. Офицерам пришлось перемещаться перебежками от одной стены дома к другой, от воронки к воронке, чтобы уберечься от града осколков. Улицы казались пустынными и покинутыми. Проезжая часть была завалена грудами битого кирпича и других обломков. Наконец маленькая процессия добралась до Александерплац. Здесь все словно вымерло.

Советская артиллерия вела по площади ураганный огонь. Вейдлинг и его спутники продвигались дальше короткими перебежками, наконец, они добрались до входа в метро. Здесь стало возможным перевести дух. Однако дальше продвигаться, как казалось, было нельзя. Тысячи женщин и детей нашли убежище в туннелях метрополитена. В невообразимой толчее они сидели, лежали и стояли. В такой толкучке невозможно было даже пошевелиться. Здесь ни одному человеку нельзя было найти место, где можно было бы без помех отправлять естественные потребности. Воздух был спертый и горячий. На всех без исключения лицах – печать страха. Никто не обращал внимания на трех офицеров. Никто не узнавал коменданта Берлинского оборонительного района.

У генерала Вейдлинга сдавило горло. Скорее прочь отсюда, скорее дальше! Офицер для поручений освободил проход. Они спустились на два этажа ниже и с платформы «Е» попали в темный туннель, по которому проходил рельсовый путь. И здесь лежали и сидели сотни людей.

Офицеры облегченно перевели дух только тогда, когда на станции «Шиллингштрассе» снова выбрались на свет божий. Генерал-майор Беренфенгер разместил свой командный пункт в здании вокзала. Новоиспеченный генерал, которому не исполнилось еще и тридцати лет, доложил генералу Вейдлингу об обстановке. Беренфенгер бодро рапортовал о готовности своих солдат принести себя в жертву, об отваге подразделений гитлерюгенда.

– Каждый вражеский танк, который появлялся перед нашими позициями, до сих пор всегда уничтожался, – подчеркнул Беренфенгер. – Мы и дальше удержим свой сектор обороны.

Вот только… – при этих словах Беренфенгер запнулся, – только нам срочно требуются подкрепления и боеприпасы.

Генерал Вейдлинг, который, нахмурившись, слушал хвалебные речи Беренфенгера, саркастически улыбнулся:

– Видите ли, именно этого я и не могу вам предоставить! Я не могу достать из-под земли оружие и боеприпасы или наколдовать, чтобы все появилось само собой, после того как для обороны Берлина ничего не было подготовлено.

– Тогда мы, – отвечал Беренфенгер, как человек, решивший пойти на смерть, – будем продолжать борьбу и без оружия. Ведь, в конце концов, у нас есть идея!

– Да, и теперь ради вашей сумасбродной идеи вы жертвуете жизнью тысяч людей, герр генерал Беренфенгер, – сердито бросил ему в лицо Вейдлинг. – Помните о том, что вы несете ответственность за все, что происходит в вашем секторе! Сражайтесь как солдат, а не как командир отряда юнгфолька! (Юнгфольк – младшая возрастная группа гитлерюгенда, в которой состояли мальчики от 10 до 14 лет. Воспитание в юнг-фольке проводилось в духе национал-социализма, верности Гитлеру и его режиму. – Пер.)

Вейдлинг молча повернулся и, кипя от ярости, покинул командный пункт. Беренфенгер сохранял каменное выражение лица. За спиной спешащего командира корпуса он вскинул правую руку. Потом резко повернулся к своему начальнику штаба:

– Итак, продолжим!

Генерал-майор Беренфенгер продолжал. Он останется верен себе. Когда позднее советские солдаты ворвутся на его командный пункт, этот самый молодой генерал германских сухопутных войск будет сражаться до тех пор, пока не падет, сраженный вражеской пулей.

В этот день советские дивизии оттеснили немецких защитников Берлина еще дальше к центру города. Немцам пришлось оставить аэродромы Гатов и Темпельхоф. И только зенитчики держались в Темпельхофе еще два дня, пока у них не закончились боеприпасы. Незадолго до того, как советские танки ворвались на аэродром Гатов, там еще раз приземлились транспортные самолеты люфтваффе, которые доставили батальон морской пехоты. Бойцов, которые имели только первичную пехотную подготовку, перебросили на грузовиках к рейхсканцелярии. Здесь они усилили боевую группу рейхсканцелярии под командованием бригадефюрера СС Монке.

Немецкая контратака в южной части города потерпела неудачу. Потрепанные соединения отходили к центру города. Дивизия СС «Нордланд» отступила по Лейпцигерштрассе до площади Шпиттельмаркт. Дивизия «Мюнхеберг» сражалась в районе Лейпцигерштрассе, Принц-Альбрехт-штрассе и Кётенерштрассе. В ходе ожесточенных боев немецкие крупные соединения были в основном рассеяны противником, и из их остатков были сформированы боевые группы, которые не могли рассчитывать на чью-либо помощь и были полностью предоставлены самим себе.

Фельдфебель Хартман стоял перед своим командиром. Майор проинформировал Хартмана о сложившемся положении:

– Хартман, у меня для вас важное задание. Уже несколько часов у нас нет никаких сведений о дивизии, которая должна находиться где-то в районе Потсдамерплац. Возьмите с собой двух добровольцев, на которых можете полностью положиться. Постарайтесь прорваться и потребуйте ясных приказов на следующие двадцать четыре часа. Скажите генералу, что если до полудня я ничего не узнаю, то отхожу к Потсдамерплац. Как обстоят дела в нашем секторе, вы знаете.

Майор отпустил Хартмана. Фельдфебель знал, как выполнить полученное задание. В кармане мундира у