бочках были разведены костры, певцы принесли гитары. Алкоголь и пиршества разные разложены на столах, а предо мной стояли Ева в белом платье, за которым, как оказалось, мы вчера со Снузом ползли аж на Дикую территорию, и непосредственно сам Снуз в своём привычном комбинезоне сталкера «Заря», начищенном до блеска. Все сталкеры смотрели на этот кусочек жизни, и кто-то из них боролся с искушением от невероятности момента проронить скупую мужскую слезу.

Здесь, в месте, которое забирает жизни, в месте, где нет ничего святого, сейчас произойдёт уникальное событие.

— Ева Гортензия и Вадим Снуз, вы сумели создать в этом страшном месте нечто прекрасное, вы пробудили друг в друге великое чувство и поддались ему настолько, что без колебаний и сожалений предстали пред братьями своими и желаете уйти отсюда, став единым целым. Вы пришли в Зону разными путями, из-за своих эгоистичных, мирских намерений, вы искали счастья лично для себя, но обнаружили, что ваше счастье — оно совместное. Снуз, ты никогда не предавал нашего брата и был всегда верен своему клану. Гортензия, ты дарила своим присутствием радость всем уставшим искателям счастья, ты стала для каждого присутствующего здесь настоящей сестрой, но, избирательно выбрав, ты решилась стать женой только для одного из своих братьев. Ибо любовь да будет непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь добру18, друзья мои. Обретя истинную любовь, вы предстали сегодняшним вечером передо мной, и потому я спрашиваю, заранее зная, что услышу в ответ: Вадим, по-нашему Снуз, берёшь ли ты в жёны Еву? — Я показал рукой на девушку в белом платье, стоявшую по правую руку от меня.

— Да, — смотря в глаза своей избраннице, твёрдо ответил сталкер.

— Ева, по-нашему Гортензия, берёшь ли ты Вадима в мужья? Согласна ли ты быть с ним в каждый момент его жизни?

— Да, — ответила девушка.

— Властью, данной мне Зоной, объявляю вас мужем и женой! Желаю, чтобы вы были мудры на добро19. Скрепите же своим поцелуем ваш вечный союз! — Громко сказал я, и Зоной венчанные страстно поцеловали друг друга, да начался пир.

***

В свете костров лица людей были в жёлтых красках. Белла не отходила от меня ни на шаг, а Билли только и пользовался этим, постоянно подшучивая надо мной. Тесей поднял свой бокал за нового торговца, сталкеры поддержали новое начинание своего уже бывшего коллеги.

Приятный вечер. Прохлада Зоны, громкие звуки, веселье и искренние улыбки — такое не каждый день происходит. Хейвуд разошёлся рассказывать ребятам о наших с ним совместных подвигах. Белла тоже с удовольствием слушала этого обаятельного сталкера, который даже не похож был на местный контингент. Билли интеллигент с хорошим воспитанием, он ведь тоже из учёных. Папочка его хотел, чтобы сынок заседал в кабинетах и горя не знал, а вот сам Билли Вуд интересовался выпивкой и наукой. Из-за науки и попал в Зону, а там кривая тропинка и опоясала его сталкерской жизнью. Я смотрел на него, и где-то внутри мне было безумно больно осознавать, что он, скорее всего, смертельно болен.

— Рэд, а помнишь, как мы комбинезоны сталкерам чинили лет десять назад? — Спросил меня друг.

— Помню, — улыбнулся я. Сейчас при свете костра я видел, как же он за своей улыбкой пытается спрятать свою боль. Мне кажется, что-то произошло, что-то сломало его.

— А как вы это делали? Вы в технике разбираетесь? — Удивлялась Ева, сидевшая с нами в одном кругу, пока её новоиспечённый муж лакал водку с Тесеем.

— Нет, с отвёртками мы не дружили, а вот из многочисленных опытов я заметил одну интересную вещь, — рассказывал Билли.

— Это какую? — Спросил Скит.

— Были артефакты, название которых я уже и не вспомню, давно дело было. Ты не помнишь? — Обратился ко мне Хейвуд.

— Не помню, — махнул я рукой и сидел мирно пускал табачный дым.

— Неважно, так вот этих мерзавчиков соберёшь четыре-пять штук, и они негативный эффект аномалий из вреда в пользу обращают. Дыры в бронежилетах зарубцовываются, дополнительным защитным налётом покрываются и тому подобное. Вот и приходилось в комбинезон, отданный для ремонта, артефакты запихивать, к длинной палке привязывать и в аномалию аккуратненько класть, оставалось только следить, чтобы аномалия к себе не затянула вещицу, которую для ремонта отдали. Сталкеры диву давались, как нам удавалось их обмундирование в порядок приводить, деньги неплохие платили, но выгодно это было, пока техники свои услуги предоставлять не начали по конкурентоспособной цене. Через время и вовсе неприбыльно стало этим промышлять, мы и завязали.

— Вот балабол, — покачал я головой.

— Да ладно тебе, десять лет прошло, — смеялся пьяный Билли. — Кстати, помню, как Рэд труп со Свалки до Кордона за ногу волок.

— Я его и за грудки тащил, — добавил я.

— Зачем? — Недоумевал Феникс.

— Сам скажешь? — Спросил Хейвуд.

— Рассказывай уже, — посмеялся я.

— Он наткнулся на такое большое количество артефактов, что герметичных контейнеров с собой столько не оказалось. Нашёл труп…, — объяснял сталкер.

— Я его не нашёл, я его сделал, — встрял я.

— Ну ладно, сделал труп, и все артефакты в него аккуратно запихал, во все карманы распределил. Эти дорогостоящие губители негативно воздействовали на тёпленький свеженький труп, а не на Рэда. Вот так Святой и тащил труп несчастного до ближайшего торговца.

— И скажу вам, оно того стоило, — покачал я головой.

— Самое смешное, помню, ко мне подходит один сталкер и говорит: там у Рэда друга убили, он тело несёт, чтобы похоронить по-человечески. Я чуть со смеха не обмочился! Чтобы этот вечно серьёзный бывший вояка оказался таким сентиментальным, да быть такого просто не может. Когда я встретил Рэда, и он мне объяснил ситуацию, у меня очередной приступ смеха случился.

Неожиданно Билли закашлял, по его рукам, которыми он закрывал рот, потекла алая кровь. Мы подскочили со своих мест и попытались как-то помочь ему. Всё веселье в одно мгновение улетучилось, и осталась лишь пугающая жестокая реальность. Через минуту мучений мой друг потерял сознание.

На своих руках я принёс его в квартиру и положил на диван. Он весь горел, пот огромными каплями тёк по его лицу. Чёрт, я ничем не мог ему помочь, совершенно ничем.

***

Билли спал в моей постели, изредка кашляя и отхаркивая кровь на краешек подушки. По звукам складывалось ощущение, что что-то сильнейшим образом сжимает его желудок и рёбра, заставляя издавать пронзительные стонущие звуки.

Мы с Беллой обнажённые лежали на полу. Я стеклянным взором смотрел в потолок и курил, умостив запястье правой руки на своём лбу. С той же стороны на моей груди лежала Белла