какая сволочь за мою голову назначила цену, и большая ли та цена, чтобы из-за неё рисковать своей жизнью, которую я с удовольствием заберу, если придётся.

— Территория заведения, как и прилегающая к нему территория до тех самых краев, про которые вы все знаете, считается зоной моего контроля, а это значит — зоной полного нейтралитета. Если хоть один сталкер попытается нарушить этот запрет, я уничтожу его клан в знак наказания, а оставшиеся в живых навсегда будут считаться врагами моими и уважающих меня кланов! — Громко объявил Ликомед на весь бар.

— И хорошо платят за жизнь Святого? — Поинтересовался я.

— Хорошо, Рэд, — покачал головой уважаемый торговец. — Сто тридцать тысяч. Чай не малые деньги, что по меркам Зоны, что вообще, — пояснил он мне.

— Это кто же такой щедрый? — Стиснул зубы я в понимании, что такая сумма может у любого вызвать слюнку и подарить ложную надежду обогатиться.

— Бандит по кличке Боа, — шепнул мне на ухо Ликомед. — Но ты это и сам можешь увидеть, если зайдёшь в сталкерский чат со своего ПДА.

— Поесть разрешишь в твоём заведении? — Спросил я.

— Если не боишься, что Марли захочет тебя отравить за сто тридцать тысяч, тогда валяй, — мерзко улыбнулся торговец и поковылял к себе.

Меня в спину рукой ткнул один из смельчаков, пока я сидел и мирно ожидал свой заказ.

— Вестник смерти, Святой Рэд, — улыбнулся он. — Да ты ведь совсем не страшный! Пошли в Стрельню раз на раз? Посмотрим, какой ты крутой! — Пытался вывести меня из равновесия один из напившихся сталкеров.

Я обратил внимание, что Комус с интересом следит за моей реакцией, словно он уже тысячу лет ждёт, когда же я окажусь в стенах его ангара. Интересно, сколько людей захочет посмотреть на меня в деле. И когда я уже готовился дать ответ, произошло нечто невообразимое.

— Сынок, ты хочешь выйти один на один с сержантом Специальной авиадесантной службы её величества королевы Великобритании? — Раздался до боли знакомый голос, доносящийся из прохода в соседний зал. — Наверное, после этого ты ещё хочешь уйти из ангара Комуса на своих двоих? — Издевательски засмеялся сталкер, который очень хорошо меня знал.

— А ты кто такой, бледный мертвец? — Огрызнулся нахал.

— А вот я, возможно, тебе по зубам. Я ведь не тринадцать лет по Зоне блуждаю, а всего двенадцать, и в армиях я таких не служил, поэтому со мной ты ещё можешь попытать удачу, — продолжал издеваться над ним этот вечно позитивный голос.

— Билли Вуд, — произнёс я вслух. — Или как наш брат его зовёт, просто Хейвуд.

— Он самый, друг мой, — медленно смакуя момент, ответил мой старый приятель.

Я повернулся и был безумно рад лицезреть своего очень хорошего товарища. Это был вечно улыбающийся, безумно позитивный прохвост, который всегда что-нибудь придумывает и вечно находит себе неприятности на пятую точку. Высокий, статный, обаятельный и очень привлекательный для противоположного пола. С вечно горящими от азарта глазами, но безумно бледной кожей. Он плавно подплывал ко мне с зажатой в руке стопкой.

— Сержант Радек Шмицер. Special Air Service. Надеюсь, моё произношение не заставит тебя меня возненавидеть, — он постоянно улыбался. Это была очень приятная встреча. — Здравствуй, друг мой.

Я обнял его так крепко, как обнимал только своих сослуживцев после очередного сложнейшего боевого задания. Как же я давно не видел этого сукина сына. Мы повернулись к сталкеру, который из-за своего пьянства чуть было не отправился на тот свет, потому что я бы точно уничтожил его на Стрельне.

— Котёночек, ты можешь идти, — дразня похлопал Хейвуд его по щёчке. — Иди в туалетик и доставь себе невероятное наслаждение, после этого помолись, что остался сегодня в живых и не забудь поблагодарить за это старину Билли.

— Ты какими судьбами в наших краях? — Спросил я сталкера, пока мы следовали к его столику.

— Я теперь, знаете ли, в картах ищу счастья. Вот и пришёл, услышав, что Ликомед турнир затеять вздумал. На Скадовске у Кроноса со мной уже даже самые отчаянные парни играть не желают, а на Янове у Радаманта я подобный турнир уже выиграл. У Радаманта, правда, думаю, не скоро ещё турниры разыгрываться будут, — загадочно улыбнулся Хейвуд и покачал головой.

— С чего ты это решил? Что-то стряслось? — Поинтересовался я.

— Проигравшие очень бурно отреагировали на своё поражение, и…, — протянул мой собеседник. — В общем, как бы очередной войны кланов не разыгралось на почве того, что они там устроили.

— Совсем плохо? — Напрягся я, понимая, что в Зоне такие разборки до добра не доводят. Схлестнутся два бойца разных кланов у чёрта на рогах, а потом всё это человеческое отребье на протяжении пары месяцев друг друга режет почём зря. Причём достаётся абсолютно всем кланам и одиночкам. Многие торговцы объявляют военное положение, и начинается: выброс, гон — иди, ищи себе укрытие где угодно, а в бар не пустят. Выпендриваться будешь — ещё и пулю схлопочешь.

— Да там как в фильме Тарантино: одно помещение, много вооруженных психопатов и деньги. Стрельба, крики, кишки и практически каждый сам за себя, — объяснял мне коллега.

— Ты как выбрался оттуда? — Удивился я.

— А, — махнул рукой сталкер. — Где наша не пропадала!

— Справедливо, — вставил я свои пять копеек, а Марли тем временем принёс мой заказ. — Спасибо, — поблагодарил я бармена и приступил к трапезе.

— Скажи лучше, как на тебя заказ в сто тридцать косых вылез? Кому дорогу перешёл? — Очень тихо спросил меня старый друг, чтобы никто не мог нас подслушать.

— Долгая история, — вздохнул я. — Жизнь бьёт ключом. Честно говоря, сам до конца не понимаю, как такое могло произойти.

— Я думаю, в сложившейся ситуации ты, вечный одиночка, нуждаешься в спутнике, в котором ты уверен, — предположил Хейвуд и сделал огромный глоток пива из своего литрового стакана. После этого он с восхищением издал звук насыщения и наслаждения. — И я знаю, где как раз такой обитает, — улыбнулся он.

— Ты же понимаешь, чем это пахнет? — Спросил я.

— Приключением, — жмурясь от счастья, как кот от солнца, проговорил мой друг и закрыл глаза.

Глава 6. Контракт

Не успели мы с Билли покинуть XX-35, как один из пьяных сталкеров сунул мне дуло своего автомата в лицо и, скрипя зубами, раздосадовано наблюдал за моим удивлением, а потом сменившим его безразличием. Никто не хотел переходить дорогу Ликомеду, но и смотреть на то, как сто тридцать тысяч уходят, смеясь тебе в лицо, тоже неприятно. Мы направлялись к Тесею. Необходимо было доложить о провале операции и пересидеть в месте,