Корнер больше не качал головой. Он улыбался, словно выжидая, пока до пятилетнего ребенка дойдет смысл его слов. И тут меня осенило.

— О! — сказал я. — Муди-Она?

— Она самая.

Здесь я должен кое-что пояснить. В нашем отделении было два агента Муди: Терри Муди и его жена, Терри Муди. Шансы на такое совпадение астрономически малы, но все же оно случилось. Терри Халверсон уже была агентом ФБР, когда вышла замуж за коллегу-агента Терри Муди, после чего они стали агентами Терри Муди и Терри Муди. Чтобы различать их, мы называли бывшую мисс Халверсон Муди-Она, а ее мужа — Муди-Он. Само собой, Корнер хотел поймать меня в ловушку, когда упомянул о «Терри Муди», и я с готовностью проглотил наживку. Теперь мне нужно было как можно изящнее загладить неловкость.

— Господи, Корнер, Муди-Она ведь совсем зеленая. Она никогда не работала в контрразведке — вообще ни разу. Она занимается только криминалом. Это не одно и то же, ты ведь это понимаешь. Черт возьми, я не хочу учить другого агента — у меня на это нет времени.

Но пока я пытался отбрехаться от работы с Муди, внутренний голос подсказывал мне, что она подойдет как нельзя лучше. Терри была высокой и довольно красивой, а участие в деле Линн уже показало, что внешность открывает дорогу к сердцу Рода Рамси. Более того, Терри обезоруживающе улыбалась, заразительно смеялась и подкупала своей простотой. Общаться с ней было одно удовольствие. Если расследованию суждено было пойти в том направлении, которое я ему прочил, нам пришлось бы проводить вместе сотни, может, даже тысячи часов, устраивая допросы по полдня. И это только допросы, без учета анализа и систематизации данных, не говоря уже о заполнении бесконечных форм FD-302! В таких обстоятельствах малейшее трение между напарниками может быстро перерасти в раскол и даже в открытое противостояние.

В общем, я понимал, что мне будет легко с ней работать. Но до меня доходили слухи, что мне не светит возглавить список любимых напарников Муди. Я был, хм, немного фанатичен, в то время как сама Терри казалась более расслабленной — нет, не ленивой, просто более склонной время от времени ловить момент и получить удовольствие от жизни.

— Так что скажешь? — Корнер уже поднял трубку телефона, готовый набрать добавочный номер Терри Муди.

— Ну, — начал я, — мы уже работали вместе на прослушке, когда у нас не хватало людей.

— И?

— И она работала неплохо. Даже хорошо. Она умная. Но это ведь прослушка, дело о наркотиках, а не контрразведка. К тому же…

Корнер уже закатил глаза.

— Да, Наварро, что еще?

— К тому же, — сказал я и поерзал на стуле, — мы не очень сходимся характерами.

— Конечно, ведь она-то нормальная, — проворчал Корнер, набирая номер. — Теперь проваливай отсюда.

— Есть, шеф! — ответил я. — И…

— И. И. И. Вечно у тебя найдется что сказать, Наварро. И что?

— И скажи мне, что она ответит, — сказал я, но он уже говорил с Терри Муди.

В ожидании известий о новой напарнице, я пытался собрать группу наружного наблюдения при крайне ограниченном бюджете. После года, проведенного в пустыне, найти Рода оказалось нелегко. Теперь, когда мы снова вышли на него, я понимал, что следить за ним будет еще тяжелее.

Для начала Род теперь водил такси — и не свое собственное. Каждый день он брал машину, которую то ли водил раньше, то ли нет. До двенадцати часов — а бывало и больше — он проводил за рулем, в основном стоя в очереди в Международном аэропорту Орландо и надеясь, что кто-нибудь сядет к нему. Взяв клиента, он ехал по указанному адресу в машине, которую ни с воздуха, ни с земли невозможно было отличить от пары тысяч других желтых такси, колесящих по улицам Орландо и его пригородов.

Поставить жучок в такси Рода? Но в какое? Сделать так, чтобы к нему садились только наши агенты? Представьте, сколько человеко-часов пришлось бы потратить на очереди в аэропорту, не говоря уже о расходах на оплату проезда. И как устроить, чтобы наш агент всегда стоял первым в очереди, когда подъезжает такси Рода? (Не дай бог, кому-то из агентов захочется в туалет, из-за чего коту под хвост пойдет вся эта стройная схема.) Это ведь не теленаблюдение. Здесь все было по-настоящему. К тому же нам пришлось бы постоянно держать ухо востро, ведь заметить слежку не так уж сложно.

Не стоит забывать и еще кое-что: ставки были вдвое, если не втрое, выше обычных. Во-первых, в мире не стало безопаснее, с тех пор как я составил список проблем, сидя в аэропорту Вашингтона. В какой-то момент КГБ могло решить, что больше не потерпит всей этой разнузданной свободы. Сложно было предугадать, что случится после этого — причем не только за трещащим по швам железным занавесом. Во-вторых, после сюжета о Конраде, показанного 29 октября, сотрудники «Эй-би-си ньюс» беспрестанно осаждали Рода — или осаждали бы, знай они, где он находится. Пока что они почти непрерывно осаждали Дороти Рамси, пытаясь разыскать ее чадо, а Дороти, прости господи, осаждала меня, пускай и со сдержанностью порядочной дамы среднего возраста. В-третьих, что самое важное, я не знал наверняка, какие секреты может сообщить мне Род, но понимал, что мы ничего не узнаем, если он всполошится и спрячет голову в песок.

Каждый работающий в ФБР агент контрразведки знал наизусть — или должен был знать — поучительную историю Эдварда Ли Говарда, случившуюся несколькими годами ранее. Говарда уже подозревали в передаче секретной информации Советам, когда Виталий Юрченко явился в американское посольство в Риме, сдался американским властям и указал на Говарда и Рональда Пентона как агентов КГБ. Ситуация усложнилась, когда в ноябре 1985 года Юрченко сдался русским — был ли он двойным агентом? или удвоил ставки? — но дело против Говарда оставалось довольно серьезным. Поэтому ФБР получило разрешение на прослушку его телефона в Санта-Фе, Нью-Мексико и на организацию круглосуточной слежки.

Этим ФБР и занималось в сентябре 1985 года, когда Говард и его жена Мэри вернулись домой из ресторана. Когда Мэри притормозила, чтобы завернуть за угол, Говард выскочил из машины, оставив на пассажирском сиденье манекен в старом парике, чтобы сбить со следа приставленных к нему агентов. Дома Мэри набрала номер автоответчика и проиграла сообщение, которое ее муж заранее записал, чтобы обмануть команду прослушки. Вскоре Эдвард Ли Говард уже стоял на пороге советского посольства в Хельсинки, забрав с собой все свои секреты.

Стоило нам сделать неверный шаг, хоть немного оступиться при слежке, и мы бы спугнули Рода Рамси и тоже остались бы ни с чем, не раскрыв гораздо более серьезные, по крайней мере в моем воображении, тайны. Именно из-за этого я ворочался во сне последние несколько ночей. Не успокаивал меня и телетайп из штаб-квартиры, в котором нам любезно сообщали, что шведы, немцы и австрийцы с ног сбились, потому что на фоне Вашингтона они смотрятся невыигрышно, а еще они не одобряют утечек информации в СМИ. Они не одобряют утечек? А как же мы? Нам нужно было вести расследование, чтобы передать дело в суд, но нам мешали со всех сторон!