— Нет. С мужчиной. Старше ее, высокий, в хорошемкостюме, бородка, волосы красивые, с ранней сединой — в общем, выгляделинтересно. Я его хорошо рассмотрела, сначала думала, Ингин муж, но потом решила— нет. На повышенных тонах говорили, и уехал он на «Мерседесе», белый, кажется«двухсотый», номер не помню.

Мы посидели, открыв рот, затем торопливо простились с Еленой.

— Как тебе сведения? — пролепетала Женька, когдамы отъехали от спортшколы. Волнение здорово сказывалось на нашей способностисоображать, позвонить из спортшколы мы не догадались и теперь высматривалителефон-автомат. — Этот с бородкой на белом «Мерседесе» да еще с раннейсединой…

Я моргнула и наконец поняла, кого Женька имеет в виду.Святые угодники, да это ж Игорь Дунаев! Открытие произвело впечатление, япритормозила возле тротуара и уставилась на подружку, не в силах вымолвить нисловечка. Ее слегка потрясывало, но способность молоть языком она не потеряла.

— Чуешь, что тут закручивается?

— Нет, — честно ответила я.

— А напрасно. Подключай творческое воображение. Игорьне только знал, кто мать ребенка, он с ней встречался. Примерно два месяцаназад. И говорили они на повышенных тонах. Что-то между ними произошло, и онапохитила ребенка. Теперь соображаешь?

— Не очень, — вздохнула я.

— Да что ж ты такая бестолковая? — посетовалаЖенька.

— Кое-что у меня не складывается, — принялась ярассуждать вслух. — Прежде всего, как Инге удалось узнать, где ее ребенок?Сведения эти держат в тайне…

— А папочка, заметная фигура в городе?

— Одно другому противоречит. Сначала ребенка оставляютв роддоме, а потом героически добывают координаты его местонахождения.

— Почему героически, все могло произойти по обоюдномусогласию.

— Слушай, ты хоть знаешь, как детей усыновляют? Люди вочередях стоят, чтобы иметь возможность стать родителями, а женщина,отказывающаяся от новорожденного, подписывает бумаги и сразу же лишается всехправ. Ее долго отговаривают от подобного шага и раз сто предупреждают опоследствиях. Но если, несмотря на это, она бумаги подписывает — все, шансовузнать, где ребенок, нет. У него другое имя, фамилия и отчество. А в нашемслучае всем этим занималась тетка Игоря — думаю, она позаботилась, чтобы ублизких ей людей в будущем никаких проблем с бывшей мамашей не возникло. Еслиты хочешь убедить меня в том, что кто-то где-то выкрал бумаги… это ужедетектив.

— А если так: Инга родила, не сообщив об этомродителям, а отец, узнав, что у него есть внучка, забил тревогу…

— И что? Пойми ты, никаких прав на ребенка он не имеет,так же как мать.

— Хорошо, тогда так: узнав о чудовищном поступкедочери, не надеясь вернуть внучку, он каким-то образом, используя все своисвязи, узнает, где ребенок, чтобы иметь возможность видеть девочку хотя быиздалека и следить за ее судьбой.

— Теперь это не детектив, а мелодрама, — вздохнулая. — Допустим, все так и есть. Трусов рассказал дочери, где ребенок. АИнга, переезжая с места на место и не очень печалясь о девочке, два месяцаназад вдруг объявилась здесь и встретилась с Игорем. При этом беседа шла наповышенных тонах. Верка обо всем этом знать не знала…

— Это-то тебе откуда известно? — фыркнулаЖенька. — Рассказывал ей Игорь или нет о встрече с Ингой, гадать неберусь, а вот одно точно: появление блудной мамаши их не удивило. Вывод: нечтоподобное они ожидали, по крайней мере Игорь, и наше вмешательство стало здоровоего раздражать.

— Вопрос прежний, — кивнула я, — зачем Ингепонадобился ребенок?

— Деньги, — сверкнув глазами, заявилаЖенька. — Конечно, деньги. У нее неприятности, Нижний пришлось спешнопокинуть. И тогда она вспоминает о девочке. Удочерили ее состоятельные люди,надо заставить их платить. Обычное дело, шантаж: вы мне деньги, а я помалкиваюо том, что ваш ребенок — приемный. Представь, к Лельке подходит тетя и говоритчто-нибудь типа: «А ты знаешь, что мама и папа тебе не родные?» Да Веркуинфаркт хватит. Они ж до сих пор пытаются все держать в секрете.

— Но в милицию о пропаже ребенка заявили…

— Были напуганы и не уверены, что Лельку похитилаименно мать. А когда сомнения отпали, стало поздно. Все сходится. Эта подлаябаба их шантажирует, а Игорь пудрит нам мозги, надеясь с ней договориться. НаИнгу, судя по отзыву людей, ее знавших, это похоже, я имею в виду шантаж. Онаэгоистична, на ребенка ей наплевать, и ей очень нужны деньги.

— И что же нам делать? — выслушав подругу, задалая вопрос.

— Понятия не имею, — задумчиво ответилаона. — Боюсь, не сделать бы хуже. Предположим, Игорь с ней договорился инадеется, расплатившись, вскорости получить Лельку. А если мы позвоним вмилицию, сообщим о номере «Део», они начнут шуршать, вполне возможно, сорвутИнге всю игру, и как поступит она в этом случае, судить не берусь.

— Что же тогда, не сообщать? — растерялась я.

Женька пожала плечами, потом, уставившись в одну точку,посидела некоторое время без движения и сказала:

— Вот что, торопиться в таком деле не стоит. Вдругповезет, и Лелька вернется домой, тогда все это расследование будет ни к чему.

— Расследование, — фыркнула я. — Сплошныенестыковки. Лелька родилась восемнадцатого октября, а шестнадцатого ее мать ещене была беременной…

— Ленка могла напутать…

— А что она еще напутала?

— Ладно, поехали домой, — отмахнуласьподружка. — У меня от мыслей голова болит.

— У меня тоже, — пожаловалась я.

— Хочешь, я «зебру» испеку? А ты мужу обед сварганишь.Я рассказ написала, по-моему, неплохой.

— Про собаку? — заводя мотор, спросила я, знаяЖенькины пристрастия.

— Нет, про кота. Хотела бы знать твое мнение.

«Зебру» Женька испекла, а вот рассказ прочитать не успела.Только мы устроились за столом, как раздался телефонный звонок. Я сняла трубкуи с удивлением услышала голос Игоря Дунаева. С удивлением, потому что посленашего последнего разговора не ожидала, что он вдруг мне позвонит.

— Анфиса, — нервно спросил он, — Роман наработе?

— Да. А что случилось? — испугалась я.

— Ты не можешь к нам приехать? Сейчас?

— Могу, конечно. Мы будем через двадцать минут.

— Мы?