– Рин, я хочу тебя спасти.

– Запирая меня в подвале? Не давая сказать и слова? Нравится тебе это или нет, но я тоже кое-что могу, Эрик! И плевать, что я смертная, в конце концов, я не бумажная кукла, которую нужно от всего оберегать. Я всегда буду непохожей на остальных и никогда не стану драконом. Так что тебе придется смириться и принять это, и позволить сделать мне то, ради чего я оказалась в этом мире!

– Рин…

– К черту разговоры, Эрик! Убедись, наконец-то, что я в порядке! Ты ведь хочешь меня. Так просто сделай это со мной, как сделал бы с любой женщиной, которую ты хочешь.

Мое предложение повисло в воздухе.

Эрик остался стоять посреди комнаты, только сжимая и разжимая кулаки. Тишина подземелья оглушала.

Секунды тянулись вечно, а после он наконец-то сделал шаг ко мне навстречу, но я уже отшатнулась от его протянутой руки.

– Не стоит, – отозвалась я чужим голосом. – Я же смертная. Вдруг одно твое неаккуратное движение сломает меня.

– Не преувеличивай.

– Почему же? Ведь ты только этим и занимаешься.

Я распахнула дверь, собираясь бежать неведомо куда, но замерла прямо на пороге, споткнувшись о взгляд бесцветных глаз, направленных на меня.

Темные губы на лице внезапного посетителя напомнили мне о Вайсе, и я не сразу сообразила, что выкрашенные в темный цвет губы были всего лишь кастовой особенностью абсолютно всех стихийных шаманов. И это не внезапно оживший Повелитель Культа топтался под нашей дверью.

Это была шаманка из Райнхолла.

– Ма-ри-на? – по слогам произнесла Маим, словно с трудом выговаривая мое имя.

Я кивнула, не совсем понимая, зачем понадобилась шаманке.

– Я обхожу подземелья, рассказывая женщинам о том, что нам удалось нагреть воду. Ты же понимаешь, сейчас не лучшее время, чтобы принять ванну в одиночестве, поэтому мы оборудовали в одной из комнат… Что-то вроде парилки. Мы нагрели камни и достали горячую воду. И приглашаем всех женщин, желающих освежиться, присоединиться к нам.

– Не думаю, что Рин… – начал за моей спиной Эрик.

Его голос подействовал на меня, как слезоточивый газ. Поэтому я тут же прервала его и отозвалась с натянутой улыбкой:

– Отлично, Маим, я иду!

И мне совершенно плевать, куда именно. Хоть в баню, хоть в ад. Сейчас мне нужно оказаться, где угодно, лишь бы как можно дальше от любимого мужчины.

– Как она?

Сгорбившийся в углу подземелья Макон вздрогнул. Поднялся на ноги, так и не сдвигаясь ни на шаг от запертой двери в комнату королевы.

– А, это ты, – отозвался он. – Чего не спится? Вроде жива твоя истинная, а ты вместо этого здесь, в коридоре.

Эрик пропустил грубость мимо ушей. Никогда еще он не видел кремниевого настолько помятым, потерянным и уставшим. Всегда подтянутый, стройный и холодный, теперь Макон напоминал свою бледную копию.

– Как Этель? – повторил вопрос Эрик.

Макон вскинул бровь, смерив его взглядом, но все равно ответил:

– Плохо. Очень плохо. Долго она не протянет…

Эрик кивнул, запуская руку в волосы.

– Что мы будем делать? – спросил Макон.

– Не знаю… – и неожиданно для самого себя выпалил: – Рин хочет уничтожить Сердце. Говорит, что это наш единственный шанс выжить.

Макон удивленным или разозленным не выглядел. А ведь Эрик хорошо помнил, как яростно сопротивлялся Макон пророчеству о том, что артефакт должен быть разрушен. Как цеплялся за традиции и упирал на то, что сил Эрика едва хватило, чтобы самому выжить с осколком в груди, а кто же усмирит вырвавшиеся на волю стихии? Чьих сил хватит, чтобы заключить новый союз?

Сейчас Макон не сказал ни слова о том, что уничтожение Сердца – идея глупая, опасная и губительная для всего мира. Только вытянул перед собой ноги, одну согнув в колене и обхватив ее руками.

Сказал, глядя в темноту:

– И ты пришел за советом ко мне, буревестник? Неожиданно. Неужели больше нет никого ближе?

Эрик опустился рядом. Он и сам удивился своему желанию увидеть кремниевого, ведь они никогда не были ни друзьями, ни даже союзниками. Кто бы мог подумать, что однажды он будет вот так сидеть рядом с Маконом, надеясь получить совет именно от него.

Подземелье оглушало тишиной. Где-то вдали капала вода. Они словно уже были похоронены заживо.

– Ты видел ее, Макон, – с тяжелым вздохом сказал Эрик. – Видел ее татуировки и даже сам привел в Чертог. Ты бы не стал делать это для обычной чужестранки, не так ли?

– Не стал… Хочешь знать, почему я сделал это?

– Да.

– Марина совсем иначе относиться к стихиям, чем мы. Она… уважает их. Слышит их. Я не понимаю точно, знаю только, что мне это неподвластно. Она удивила меня, там в лесу, когда смиренно опустилась на колени, пока вокруг бушевала непогода. Испокон веков стихии были частью драконов, земля все еще огромная часть меня, но я никогда… Мне никогда и в голову не пришло бы общаться с ней. Заботиться о ней так, словно стихия может ощущать боль. А тебе?

Эрик качнул головой.

– Я даже не знал, что прислужники умеют разговаривать. И чувствовать. Еще в Рейл-Мортоне Рин говорила, что слышит, как камни воют от боли. А я ей не поверил.

– Я бы тоже не поверил, – тихо отозвался Макон. – Не знаю, кто еще, но только она и должна сделать это. Но ты боишься отправлять ее в Чертог, так ведь?

– Да, – признался Эрик.

Признание далось легко. В темном подземелье, в шаге от конца мира, оказалось, что признаваться в своих слабостях не так уж и сложно.

– Я бы отпустил ее, – задумчиво отозвался Макон. – Если Марина наш единственный шанс спастись, отпустил бы, не задумываясь.

– Тебе легко говорить.

– Разве? – оскалился Макон. – За этой дверью женщина, которую я люблю больше всего на свете, но я здесь, потому что больше не могу видеть ее мучения. Я никак и ничем не могу помочь ей, Эрик. Думаешь, мне легко говорить?

– Ты просто надеешься, что Рин спасет нас всех. В том числе и твою дорогую Этель!

– Разве ты не хочешь верить в то же самое? – парировал Макон. – Может быть, хочешь проверить, как долго мы проживем без воды или воздуха? А если исчезнет стихия Жизни, Эрик? Не думал об этом?

– Но она смертная, Макон!…

Макон покачал головой.

– Ее готовил к этому сам Создатель Миров. Ты не доверяешь Создателю? Думаешь, он поставил бы на нее все, если бы она была настолько слабой, как тебе кажется?

Эрик ответить не успел. В глубине туннелей послышались голоса и топот ног. Они с Маконом разом поднялись.