Меня ждала последняя битва против Пустоты. И это был действительно последний шанс не только для меня, на которую Гийлир возложил все свои надежды. Для всего мира.

Ох, Эрик. Жаль, я так и не смогла сказать тебе о своих чувствах, просто надеюсь, что ты поймешь. Несмотря на нашу ссору, недоразумения и то, что временами ты бываешь невероятно несносным властным мудаком, я все равно тебя люблю, упрямый ты буревестник.

Иначе я бы давным-давно сдалась.

Убрав за уши волосы, которые путал и ерошил ветер, я медленно двинулась к скособоченной махине Чертога, темневшей вдали.

Пеплообразный снег лип к лицу и телу, застилая зрение, а холод пробирал до костей. Моя одежда не была предназначена для прогулок в мороз, ведь раньше в Гийлире держалась примерно одинаковая плюсовая температура, сейчас же, без солнечного света, теоретический ртутный столбик был куда ниже нуля.

Ноги вязли в холодном грязном снеге, а тонкие сапоги, которые когда-то достал для меня Эрик, совершенно не грели. Пальцы на ногах окоченели практически моментально, стоило выйти из подземелья. Горячий пар с пряным привкусом трав на поверхности, где завывала метель, теперь казался сущим раем.

Мир продолжало ощутимо трясти, так что приходилось избегать любых строений: красивые беседки и крытые переходы во внутреннем дворе теперь были крайне опасны. На моих глазах одна из угловых башен изобразила Пизанскую, но не продержалась и минуту – со скрежетом и грохотом, поднимая в воздух тучи пыли и снежные хлопья, обрушилась на землю.

Крыша Чертога местами тоже обвалилась, как и башни и некоторые террасы, явно предназначенные для всяких драконьих взлетно-посадочных штук.

Я наделась, что все-таки смогу пробраться в главную залу Чертога. И что магия воздуха, прикрывая как верный рыцарь, все еще защищала Сердце от камнепада. Из-за того, что каждую секунду я содрогалась от скрежета перекрытий и внутренне ждала, что любой обвал будет стоить мне жизни, вперед я продвигалась с черепашьей скоростью. Сочетание холода, страха и тьмы выматывали подчистую.

Обнимая себя руками, чтобы хоть как-то согреться, я все-таки дошла до главной арки, ведущей в замок. Размеры проходов поражали, ведь изначально были рассчитаны на драконов.

На стене дрожал на ветру почти оборвавшийся штандарт огненной семьи. Единственное яркое пятно в этом монохромном мире.

Я вошла под темные своды Чертога. Камни над моей головой стонали и гудели, из трещин осыпалась каменная пыль и песок. Кристалл практически не помогал, слишком скудным было его сияние, чтобы использовать в качестве фонарика, а тьма – слишком непроглядной. Крепко сжав на прощание фосфоресцирующий кристалл, я заставила себя разжать пальцы и выбросить его. Он покатился по каменному полу, а после затих, затерявшись где-то среди обломков. Теперь вокруг меня была кромешная темнота.

Призвав себя дышать медленнее и глубже, я закрыла глаза. Ведь даже с открытыми я ничего не видела, так какая разница?

«Веди меня», – прошептала я, надеясь, что стихия отзовется. Она вывела меня из подземелья, она же должна помочь мне дойти до главной залы.

Без нее я – никто, а им – не выжить без меня.

«Ты моя единственная надежда», – призналась я.

И тогда же по левой щеке скользнуло легкое движение воздуха, как если бы кто-то провел подушечками пальцев. Именно закрытые глаза позволили сконцентрироваться на этих ощущениях, не отвлекаясь на страх и бесплотные попытки разглядеть хоть что-то в темноте.

Если бы кто-то сказал мне, что однажды я буду пробираться по руинам с закрытыми глазами, полагаясь только на сквозняк, я бы только рассмеялась.

Но теперь мне было не смешно.

Я почувствовала, когда стало светлее, но все равно не раскрыла глаз, опасаясь, что разрушения и нависшие над головой конструкции будут пугать до чертиков, и я просто не сдвинусь с места из страха оказаться раздавленной, как надоедливый таракан.

Влево.

Вправо, еще раз влево.

Вниз по лестнице.

Когда я должна была идти прямо, ветер легонько ударял в спину.

Я все еще слышала шорох осыпающихся камней или грохот, приглушенный расстоянием, ведь драконий Чертог был огромным, а с закрытыми глазами слух обострился так же сильно, как и остальные чувства, но, несмотря на звуки, от которых в жилах стыла кровь, я продолжала идти вперед.

А потом ветер впервые подул мне в лицо, развевая за спиной волосы. Словно призывая остановиться.

Я медленно распахнула глаза.

Первое, что увидела, были клубящиеся волны Пустоты, которые медленно и с упоением, как шакалы, поглощали внешнюю стену главной залы. Линии каменной кладки то и дело размывало. Камни на глазах теряли цвет, словно кто-то выкручивал контрастность на минимум, как при обработке фотоснимка в фоторедакторе.

А в шаге от Пустоты блекло сияло Сердце – десерт, ради которого Пустота прошла целый мир и теперь ни за что не отступит.

Я двинулась вперед, пересекая заметенную снегом залу. Снегопад свободно проникал внутрь – крыши больше не было. Сначала в ней проделал пробоину Макон, а после ее окончательно уничтожили подземные толчки.

Пустота не была однородной. Стоя рядом с ней, я снова видела, что она состояла из переплетения призраков, всполохов и волн, которые расходились по бесцветной поверхности. Казалось, на землю просто обрушились облака или очень густой туман, вот только любой, кто вошел в него, сгинул бы насовсем.

Стена напротив полностью поблекла, и огромная массивная кладка просто растворилась в Пустоте. Серые всполохи, похожие на костлявые руки с голодной жадностью потянулись дальше. Ни на миг не останавливаясь, ведь не знали ни насыщения, ни того, что могло встать у них на пути.

Сердце Стихий оставалось посередине между нами. И мне, и Пустоте требовалось всего лишь протянуть руку, чтобы коснуться покрытой трещинами хрустальной поверхности.

Пустота сделала рывок. Как и я.

Вот только я сделала это на долю секунды позже.

И три ступени, ведущие к круглой арене, над которой парило сердце, моментально стали растворяться в тумане, который полз, как ядовитый плющ, все выше, подбираясь к артефакту.

Я перелетела эти ступени и коснулась ладонями холодного пульсирующего стекла.

И тогда же в спину ударил мощнейший поток ветра. Меня вжало в артефакт, не давая шевельнуться, а до ушей долетели знакомые хлопки драконьих крыльев. Устоявшие доселе стены Чертога принялись рушиться из-за ветра, поднятого драконьими крыльями.

Удары крыльев и драконья магия делали все возможное, чтобы отогнать Пустоту от Сердца. Заставить ее отступить хотя бы на шаг назад, не позволяя приблизиться к артефакту.

Рваные куски Пустоты, как грязная пена на асфальте у автомойки, разлетались в разные стороны. Магия Гийлира рвала Пустоту на куски, как испорченную промокашку, но костлявые руки снова и снова тянулись, переплетаясь воедино, как удушливая лоза. Не желая сдаваться.