— Безусловно, — кивнул хефе-каракол. — Покуда мы вас сопроводим до места постоя.

А сам глазами так и зыркает по кавалькаде, царя будущего высматривает. Жук-то он еще тот, похоже.

От постоялого двора Блистательные вместе с донельзя недовольным этим обстоятельством Касцом из Коренных Зубов и Труир с заставскими отправились в крепость, и осталось нас всего ничего — дюжина человек, меня включая. Как раз все свободные комнаты на постоялом дворе «Волчья конура», стоящем у самых ворот крепости, и заняли.

Ну, конура там или не конура, а заведение оказалось вполне респектабельным, с отдельными комнатами для постояльцев (моя — так точно отдельная, у остальных не проверял), чистым обеденным залом и выметенным двором. Хозяин тоже производил впечатление — толстый, хитромордый, он руководил своим немалым хозяйством с видом полководца на поле боя. Трактирные служки и многочисленные чада хозяина под его бдительным присмотром так и носились, таская наши пожитки по апартаментам, устраивая лошадей в конюшне и расселяя гостей по местам. Все слажено, все отработано — прям орднунг.[2]

Я у себя в комнате засиживаться не стал — поясница во время езды практически не устала, да и делать мне одному в пустом помещении было совершенно нечего. Спустился вниз, во двор. В некотором отдалении маячили два дружинника, приглядывали за моим высочеством, но чрезмерно опекать не лезли. Эх, кончилась твоя воля, Лисапет, теперь до конца жизни, похоже, даже на горшке одному побыть не дадут. Тяжела ты, шапка Мономаха…

Хозяйственный двор оказался наполнен звуками разнообразной живности — и птицу-то хозяин держал, и молоко у него свое, и даже хрюшки в загоне имелись. Давненько я этих зверюг не видал — в Долине Ста Благословений их отчего-то не держат.

Возле свиного загона наблюдался с тележкой младший из сыновей хозяина, Тумилов ровесник. Корм задавать пришел, не иначе.

Корм… Я пригляделся и чуть не присвистнул. Какой, однако, интересный корм.

— Хорошие у вас поросятки. — Я остановился рядом с пареньком и облокотился на свой посох. — Откормленные.

— Ага, — кивнул сын хозяина. — На случай непредвиденного пира держим, брат. Постояльцы, особенно из знатных, любят пиры устраивать, особливо когда из вашей долины едут. А какой же пир-то без зажаренного на вертеле порося, а то и не одного? Вот и держим несколько штук — не бегать же при каждой оказии в деревню свиноводов. Гости ждать-то не любят.

— Твоя правда. А кормите хрюшек чем? — Я взял из его тележки крупную, высшего сорта картофелину с розоватой кожурой. — Этим?

— Ну так-то и объедки им идут разные, и помои — но в основном, конечно, да. С той же деревни, где и поросят, корм покупаем.

— Богато ж вы живете, как я погляжу, если скармливаете свиньям такую картоху… — в задумчивости ответил я.

— Да кто ж еще свинские яблоки есть-то станет? — рассмеялся паренек. — Совсем уж нищие если — так отец, коли такие тут появляются, не жадничает, дает им. Запекут в костре и сыты тем, хоть ноги не протянут. Ну и если что от гостевой трапезы к употреблению пригодное остается, это тоже отдаем — мы, брат, тут милосердию не чужды, не дикие заки, чай. Заветы Солнца почитаем.

— То, что вы милость к сирым да убогим проявляете, это хорошо. За это воздастся. А вот то, что добрую еду на свиней переводите… — Только увидав клубни, я понял наконец, чего мне в монастырской еде не хватало. Ее, родимой — вареной, с маслицем, чесночком да укропчиком, мм… — Знаешь ли ты, юноша, сколькими разными способами можно приготовить картошку? Да я даже сосчитать не возьмусь все!

— Чудно, — подивился парубок. — Никогда не слыхал, чтобы свинские яблоки кто готовил.

— Кхе-кхе. А не просветит ли нас добрый монах, не знаю, прости, твоего имени, об этих особых монастырских способах? — раздался за моей спиной голос хозяина.

— Брат Прашнартра, — ответил я, оборачиваясь. — И просвещу. А то виданное ли дело — целое состояние свиньям скармливаете. Подмороженную там или с гнильцой — это я понимаю, или мелочовку вот… Мне потребуется твоя кухня и помощники, почтенный.

И дело у нас закипело. Посмотреть за готовкой невиданных блюд из почти несъедобного, как считалось, продукта собралось все хозяйское семейство, свободные работники, а там и постояльцы с соседями начали подтягиваться. Последние, правда, сразу не поняли, в чем дело, и довольно громко начали восхищаться моей святостью да неприхотливостью, видя, как я уплетаю (да так, что за ушами трещит) вареные «свинские яблоки».

Хозяин постоялого двора тоже снял с блюда пробу и вынес свой профессиональный вердикт:

— Вкус непривычный, но съедобно. — Он макнул откушенный край в растопленное масло и доел картофелину. — Да, вполне.

— Это очень простой перекус, дорогим гостям такого не подашь. Теперь, — ответил я, поднимаясь из-за стола, — научу тебя, как картошку правильно тушить и жарить.

В общем, вечером на постоялом дворе был аншлаг.

— Надо же, — подивился князь Хатикани, пробуя картофельное пюре с мясной подливкой, — почитай, золотом свиней кормим. Вот, помню, года три назад лютый был неурожай, полстраны голодало, зерноторговцы тогда обогатились на ввозе…

Понимаю твое расстройство, князь, тебе, чтоб подданные не перемерли и не разбежались, пришлось кубышку открывать да оказывать им вспоможение, как это в Ашшории принято среди добрых сеньоров.

— …а расти кто картошку в должном количестве, а не только скоту на корм, так и перебедовали бы. Растение не особо прихотливое, воду любит только. Ну и растет опять же не везде — в Горной Ашшории много не посадишь…

— А ты у меня, из Равнинной, закупай. Там она хорошо растет, — поддел князь Софенине, дегустирующий картошку и мясо со специями, запеченные в горшочке. — Только хранится плохо. Гниет.

— Хранить надо в погребах, чтобы прохлада была. И обирать периодически, как прорастать начинает, — ответил я.

Сидели вшестером. Князья, само собой, Касец пришел, ну и хефе-каракол приперся, как и обещал. Ах да, еще я, конечно. В силу ниспосланной мне благодати, которую в общем зале сейчас пробовала в самых разных вариантах едва не половина взрослого населения посада (рассуждали при том, насколько я мог слышать, примерно так же, как и Шедад, хотя по вкусу «свинское яблоко» пришлось далеко не всем), присутствие скромного монаха за одним столом с благородными никого не удивляло.

Сначала, в приватной обстановке, конечно, пришлось Труира заверять, что никто, особенно царевич, конечно же зла на него не держит, службой его довольны и верного слугу короны не забудут. Ну а действительно, чего бы Лисапету на него катить бочку? Он командует-то гарнизоном всего года два как, а Кагенова братца бегать из монастыря отучили куда как раньше.

Ну а потом уже я предложил всему обчеству опробовать новых блюд. Гости, кстати, про них уже были наслышаны и в любом случае это сделать собирались.