Царственной походкой, как победоносная львица. На ней длинный домашний халат, расшитый золотыми нитками, он расходится спереди, и я вижу длинные ноги в разрезе. Халат надет на голое тело, так чтобы не осталось сомнений – что именно делала фаворитка Императора в его покоях.

Ничего подобного я никогда раньше не испытывала. Не знала, что такое адская, обжигающая и сводящая с ума ревность, когда в глазах темнеет и хочется заорать от невероятных страданий. Увидела ее и не смогла пошевелиться. Такую красивую, ослепительную с распущенными волосами, горящими глазами и алыми губами. Такие глаза могут быть только у женщины, которую страстно любили, а такие губы после поцелуев-укусов. ОН любит кусать своих женщин, любит оставлять следы, метить. И я вдруг поняла, что никогда не стану кем-то наподобие нее. Полукровки, со знатной семьи Горных волков, подарившей ему дочерей. На ее шее новое украшение и она вся сияет, триумфально приближаясь ко мне. Следом за ней семенят ее верные служанки, которые ни на шаг не отходят от своей госпожи. Одна из них несет шкатулку, и я… я с трепетом понимаю, что это подарки. Или что там еще может быть? Иногда я по утрам уносила такие же…украшенные золотом. Император был щедрым любовником. За страстные часы любви он одаривал подарками. Кольца, серьги, ожерелья, деньги.

Как же презрительно, высокомерно она смотрит на меня и это рвет мне сердце на куски. Я стою напротив и больше не в силах смотреть на нее…и тем не менее не могу отвести взгляд. Как от огромной ядовитой змеи. Мне кажется ее жало проникло мне в душу и отравило ее ядом.

– Кланяйся…мать наследниц идет! Опусти глаза, бесстыжая! – прикрикнула на меня Халида, но Гульнара подняла руку.

– Пусть смотрит. Ее времена прошли. Теперь я согреваю постель Императора, теперь мне он дарит роскошные подарки. Этот халат ручная работа и сшит он для меня по его приказу. Он даже размеры мои помнит…Что значит никчёмная смертная в сравнении со мной – матерью его двоих детей. Истинной паре Арха. Думаешь это впервые? Думаешь только ты приходила сюда? Я тебя разочарую. Ты – ничтожная мимолетность. Пыф. Пыль на его ботинках. Тебя больше нет. Уйди с дороги…ничтожество! Скоро ты исчезнешь совсем! Навсегда!

Задела меня плечом и прошла мимо так же царственно.

– Накрывать на стол на веранде. Его Императорское Величество делает завтракать с дочерями и фавориткой.

– О боже…Гульнара снова с Императором?

– Она вернулась?

– Посмотрите на нее, она же вся сияет.

– Дааа, сучка не промах, снова прыгнула к нему в кровать.

– А что бывшая эскама?

– Пойдет обратно мыть полы…ахахаха… или в столовую.

Боже, кажется, я сейчас вся изнутри истеку кровью. Она течет внутри меня разрывая вены, и я потону в ней, но никто так и не увидит. И каждое слово бьет больно по нервам. Да… я знала кто такая Гульнара, да, я понимала, что их связывает с Вахидом общее прошлое и дети, но никогда не задумывалась насколько…И никогда не представляла, что едва между нами возникнут разногласия в его постели, окажется другая…Горько усмехнулась – конечно, с моей кровью у него теперь развязаны руки. Он может быть с любой с кем пожелает. Эта женщина подарила ему вечность – двоих дочерей. Она стала для него тем, кем я никогда не буду по праву рождения. Я всего лишь смертная. Эскама…ненадолго попавшая в поле зрения Арха. Мне никогда не зачать, не носить его дитя, не назвать его своим.

И эти ее дети, это прямое доказательство, что он ее…боже, он ее трахал и трахает до сих пор. А что, если он ее любит? Разве мы когда-нибудь говорили с ним об этом? Что если эта женщина и есть самая важная в его жизни. А я… я мимолетность.

Не знаю как я выдержала ее шествие по коридору, как потом смогла вынести их совместный завтрак на веранде. До меня доносились их голоса, смех их дочерей. А я лишь стояла и жадно смотрела на эти стеклянные двери и … продолжала истекать кровью. У меня не осталось слез. Мои глаза были сухими и очень болезненными. Нет, это даже не боль. Это отчаяние. Всепоглощающее, смертельно черное отчаяние. От него хочется биться головой, разорвать себе грудную клетку и вытащить пульсирующее адскими страданиями сердце.

Вот и все. Я получила кусок милости, получила и теперь должна заткнуться и радоваться, что это было в моей жизни. Разве я посмею теперь попросить даже хотя бы того, что было. Что если это конец? Что если это моя смерть?

Что значит не впервые? Неужели…неужели я не видела ее потому что она уезжала вместе с ним? Почему я никогда об этом не думала? Так вот куда он ездил? Развлекал свою фаворитку!

С ума сойти… он прикасается к ее телу своими руками, он целует ее губы. Они вместе разговаривают, смеются, общаются. Что он рассказывает ей? О чем они говорят после того как…Боже! Я сейчас сойду с ума!

Побежала по коридору и ворвалась к себе в комнату, чувствуя как начинаю задыхаться, как темнеет перед глазами и адская тошнота подступает к горлу.

Я долго и изнурительно выворачиваю внутренности в уборной. Меня рвет так беспощадно, что кажется я оставлю в унитазе свои кишки. Упала на кафельный пол и заскулила, как избитая и вышвырнутая хозяином собака. Выла, прислонившись головой к полу и вцепившись в волосы. Это конец. Они вместе… а значит пришел мой конец.

Я хрипела и рыдала, представляя себе, что он делает с ней в своей спальне, ненавидя себя, презирая и понимая, что даже не имею на это право. Вахид ничего мне не обещал. Как возвысил так же мог и обрушить на землю.

– Лана…мне приказано собрать твои вещи, ты переезжаешь в северное крыло дома.

То, с каким выражением лица Ари мне это говорила давало понять, что в этом нет ничего хорошего. Все знали, что такое северное крыло – там живут наложницы, которые бОЛЬШЕ НИКОГДА не лягут в постель к Императору. Те, кто свое отлюбили. Забытые, изгнанные, не нужные. Они похожи на стаю черных ворон когда гуляют на своей территории, закрытые с ног до головы. Там они и умрут. На них никто и никогда не посмотрит.

Я истерически расхохоталась, сидя на кафельном полу. Я смеялась и плакала одновременно, пока Ари собирала мои вещи.

Ну вот и все. Он от меня окончательно избавился…Я даже знаю, чье желание он исполнил. Разве бывших любовниц не гонят с глаз долой? И мне до боли захотелось умереть прямо сейчас. Чтобы никто не видел моего унижения и того, как я переселяюсь в самый дальний угол особняка.

Еще не одетая в черное…иду, опустив голову. Я знаю, что на меня смотрят в окна, смотрят те, кто завидовали, кто проклинали. И одна из них – Роксана. Она стоит на своем роскошном балконе с колоннами и провожает меня с триумфом в глазах. Разве не этого все они хотели.

Приподняла голову и увидела Айше – она тоже стоит у окна. Немного бледная, с волосами, заплетенными в две длинные черные косы, с длинной челкой чуть скрывающей глаза. В ее взгляде промелькнула жалость и мне стало еще больнее. Опустила голову и пошла следом за Ари, несущей два чемодана моих вещей.

Вот и все…а говорят, что смерть – это страшно. Нееет, смерть ничто в сравнении с забвением.