— У меня такое впечатление, что это счастье всю жизнь здесь жило.

— Ей нравится! — заявила уверенно.

— Мне тоже, — сказал Сеня, но смотрел почему-то на меня.

Мы пили кофе в кабинете. Сидели напротив друг друга. Тихое единение, когда слова становятся лишними. Я и он. Чашки в руках. Его глаза напротив моих. Мне всё кажется, Сеня хочет что-то сказать, но молчит. И, наверное, я не хочу сейчас никаких разговоров, потому что хорошо. Неимоверно хорошо. Момент, когда греется душа, млеет сердце от запаха кофе.

Муся пришла к нам, покрутилась под ногами, потёрлась пушистой башкой, а затем забралась на кресло, где сидит Сеня. Устроилась в изголовье, тянула лапы, не выпуская когти, а затем деловито начала вылизывать Сенину голову.

— Что она делает? — замер он, не донеся чашку к губам.

— Кажется, заботится о тебе, — не сдержала смешок.

— Вот чёрт, — ругнулся Сеня, — какое-то абсолютно иррациональное чувство. Я же не котёнок.

— Ты хозяин. Кошки это чувствуют. Им тоже нужно как-то выражать свою любовь и причастие к совместной жизни.

— Тогда потерплю, что делать. Не буду её огорчать.

Мы снова замерли. Зависли. Взгляды наши встретились. Нестерпимо захотелось почувствовать его губы на своих. Сравнить ощущения. Забыться на миг. Закрыть глаза. Внутри меня бурлили эмоции такой силы, что я боялась пошевелиться, чтобы не выдать себя.

— Сколько тебе лет? — вопрос давно крутился на языке и наконец-то вырвался. Я хотела спрятаться за ним, как за щитом. Прервать контакт и успокоиться: чем больше мы играли в гляделки и молчали, тем сильнее тянуло сделать какую-нибудь глупость.

— Тридцать два, — мне нравится его рассудительность и спокойствие. Не резкий и не взрывной. Не заторможенный, а уверенный и сильный. Или я придумываю, как все девочки? Только потому, что именно этот мальчик смущает сердце?

Он старше Славы, но я бы никогда не назвала Сеню солидным мужчиной — слишком старым для меня. Вот Славу — да… от него ощущение, что он костный и чересчур взрослый. А я с ним — безмозглая малышка. С Сеней всё не так, по-другому.

— Не трепетный юноша, — насмешливо кривит губы.

— Да и я не совсем юная дева, — язвлю в ответ.

— А на вид и не скажешь. Хорошо сохранилась, — улыбается и встаёт. Муся уже свою миссию выполнила и растянулась, дремая.

Он забирает чашку из моих рук и снова касается пальцами. И опять меня словно током бьёт от его прикосновения. Мы замираем. Тикают часы. Я слышу дыхание — его и своё.

— Надя… — выдыхает Сеня и, словно решившись, склоняется надо мной. Останавливается на миг, а потом целует. Лёгкое касание губами. Вздрагиваю и подаюсь ему навстречу.

У него чашки в руках, но мне это не мешает. Закрываю глаза, как и хотела, тянусь к нему. Хочу ещё. По-настоящему. Глубоко. И Сеня меня не разочаровывает. Поцелуй похож на тягучую карамель — немного сладкую и немножко горькую от кофе. В голове взрываются фейерверки. Руки мои тянутся, зарываются в Сениных волосах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это хорошо, что у него заняты руки. Я чувствую себя свободной и раскованной. Это замечательно, что он не может ко мне прижаться всем телом, иначе я бы потеряла голову. Я и так чувствую: он возбуждён. И это сделала я. И мне не страшно, ни капельки. Знаю: он ничего не сделает против моей воли. Уверенна в этом на триста пятьдесят процентов.

Я отрываюсь от него сама, неловко глажу ладонью по плечу. Ловлю его потемневший взгляд — жадный, голодный, с неприкрытым мужским интересом. В глазах его желание и вопрос, на который я не могу дать ответ.

Отступаю, как волна уходит с берега, чтобы вернуться в родную стихию. Так безопаснее. И для меня, и для него.

— Не подумай обо мне плохо, — прошу и слежу за его лицом. — Наверное, это выглядит как провокация, но это не так.

Сеня ставит чашки на стол и оборачивается.

— Я не думаю о тебе плохо. И если ты сейчас вспоминаешь того козла, что живёт с твоей сестрой, то я не буду, как твоя сестра, обвинять тебя, что ты сама на него вешалась. Это неправда. И я понимаю. К тому же, я сам хотел.

Его слова попадают в точку. Именно об этом я и беспокоилась. Чтобы не посчитал меня развратной девицей, что вешается всем подряд на шею. И мне становится спокойно.

Сеня хочет сказать что-то ещё, но у него звонит телефон. Он отвечает и меняется в лице. Настолько, что мне становится страшно. У него короткий разговор, но важный.

— Да, я понял. Спасибо.

Рука с телефоном безвольно путешествует вниз.

— Что-то случилось? — спрашиваю тихо.

Сеня, словно очнувшись, смотрит на меня пустым взглядом. Выжженным до боли. Он молчит долго, затем, тряхнув головой, нехотя выдавливает слова.

— Тест ДНК готов. Данька не мой сын. А я, значит, не его отец.



Как и куда сдавать тест на ДНК я вычитал в Интернете. Всё оказалось до банального просто — взять образцы слюны у себя и ребёнка — всего лишь поводить ватной палочкой во рту. Мне даже бегать никуда не пришлось — всё за меня сделали телефонные звонки и курьерская служба. И вот результат: я не отец.

— Что теперь? — Надин голос удерживает меня на плаву. Иначе я бы что-нибудь разбил или разрушил. Но я почти знал уже, что так и будет, думал, подготовился к неотцовству. Оказалось, нет.

— Теперь план Б, — пытаюсь улыбнуться, но у меня, наверное, фигня выходит. — План Б, если у Даньки не найдутся настоящие родители.

Надя о таком и не думала даже. У неё, что называется, челюсть упала — рот в немом крике открылся, она его под ладошками спрятала.

— Но мне кажется, если бы его искали, уже бы нашли, — пытаюсь успокоить её и заодно себя. — А это значит, что я смогу его усыновить. Будь я отцом, всё намного проще бы разрешилось.

— А сейчас? — Надя осторожно снимает кошку и прижимает к себе.

Наде поддержка нужна. Мне тоже. Я бы не отказался, чтобы её пальцы прошлись по моим волосам. Или руку ободряюще сжали в конце концов. Но она этого не делает, и я тяжело вздыхаю.