Она улыбается в ответ, и становится немного легче.

— У меня в душе пожар, — признаётся она со вздохом. — Это надо переварить и пережить. А лучше переспать с тем, что жизнь младшей дочери изменилась. А потом ещё как-то мужу рассказать.

— А ты не сразу, постепенно. Или позже. Зачем папу сразу тревожить? — ластится к ней Надя.

Кольцо разжалось. Кажется, дальше будет ещё легче. Но в этот эпически поворотный момент я слышу, как в замке поворачивается ключ и прикрываю глаза. Вот только этого сейчас для полноты картины и не хватало. Мама. Моя мама пришла.

Я вижу, как насторожили ушки девочки за столом. Смотрю, как подняла с пола голову Муся и жадно нюхает воздух. Хочется упасть в позу «рука-лицо» и заржать, но я мужественно держу удар, остаюсь спокоен и почти готов к урагану по имени «моя мама».

Она влетает, как всегда, бабочкой — машет крыльями, сзади колышется белый хвостик волос. Спортивная, подтянутая, хорошо пахнущая, бодрая. Татуированные брови и губы на её лице смотрятся шикарно. И только шея и руки выдают её истинный возраст. Впрочем, я придираюсь. Мама великолепна.

Она одним взглядом окидывает всю честную компанию, не забывая и кошку, и встаёт в позу боевого петушка.

— Что здесь происходит, сын? — наклонив голову, мать с ног до головы рассматривает Надю. Да, она точно знает, из-за кого сыр-бор. Надина мама ей не интересна, кошка пока тоже. А вот Надя… Гкхм, ну, если она без предупреждения, значит, получит прицельный заряд в сердце. Без подготовки.

— Здравствуй, мама, — вежливость никто не отменял. У мамы вспыхивает румянец на щеках. Она увлеклась. Поздороваться забыла.

— Доброе утро всем, — и снова настороженный взгляд на девушку. Опасный для неё предмет. Угроза её великовозрастному сыну.

— Ты бы звонила, предупреждала о своём приезде. И не открывала бы дверь своим ключом, — инструктирую я родительницу. — Я всё-таки взрослый мальчик, мам.

— А-а-а-а, — тянет мать, оглядывая и Маргариту Вячеславовну с ног до головы долгим взглядом. — Ну, да, ну, да… А теперь отбросим в сторону нюансы и перейдём к главному!

— Родительское собрание объявляю открытым, — буркнул я и встал возле Нади, чтобы поддержать. — Пора знакомиться. Это Надя, а это мама Нади, Маргарита Вячеславовна. А это мама моя, Вера Ивановна. Тренер по спортивной гимнастике, — зачем-то добавил я. Ещё б сказал — на пенсии — и поезд бы сошёл с рельс.

Мать складывает руки на груди. До неё начинает доходить.

— Что происходит, Арсений? Вначале ребёнок, теперь — девушка да ещё с мамой. Я опять чего-то не знаю? Это что, непутёвая мать Даньки?

Надина мама со стула подскакивает, будто ей кнопку гигантских размеров подсунули.

— Моя дочь порядочная! — возмущается она.

— Ну, слово «порядочная» и к нехорошим словам добавляют, — щетинится мать.

Они сейчас сцепятся, поэтому я встаю между матерьми. Это какой-то кошмар наяву.

— Мам, всё, как ты хотела. Мечты должны сбываться, — глажу её по плечам. — Немножко в обратном порядке, но какая разница? Ребёнок, невеста, — киваю на Надю. — Женюсь.

— Как женюсь?! — прыжок у матери коронный. Как у кенгуру. — Это если бы я сегодня не заявилась с утра, всё бы пропустила? И, позволь спросить, а что за спешка такая? Что за скоропалительные действия? Она что, беременная? — наманикюренным коготком тычет в Надю.

— Как беременная? — опять подскакивает Надина мама и сверлит дочь подозрительным взглядом. Надя закатывает глаза. Я слышу подозрительный хрюк, когда она прячет лицо в ладони.

— Мяу-у-у, — неожиданно подаёт голос встревоженная Муся и совершает сумасшедший пируэт — прыгает прямо с пола мне на руки. Господи, с её-то пузом. Кошка заглядывает мне в глаза. Кажется, она нервничает и боится, что её не любят. Или забыли. Или я не знаю, что там в кошачьей голове творится. Тут бы со своими тараканами разобраться.

— У нас кошка беременная, — пытаюсь всех успокоить, но матери волнуются ещё больше.

— Это что, шуточки у вас такие? — пыхтит моя мать.

— Вы перешли на эзопов язык? Мою дочь ещё никто кошкой не называл! — отмораживается до температуры айсберга Маргарита Вячеславовна.

У Нади трясутся плечи. Кажется, она слёзы ладонями утирает. Ей хорошо. А я тут с Мусей отдуваюсь за нас двоих. Стоит ли это того, чтобы прикрывать её с хмырём в телефоне?.. Ну, уж нет. За кого-то я так страдать не согласен.

— Кошка — это Муся, — демонстрирую бедное животное потенциальной тещё. — Это она беременная, а не Надя.

— Почему с её матерью ты знакомишься, а меня не позвал? — снова идёт в наступление моя мамуля. — Не достойна знать, с кем ты живёшь и на ком собрался жениться?

— Маргарита Вячеславовна не знакомиться приехала, а спасать дочь от такого типа, как я.

Прозвучало так, словно ябедничаю. Это была промашка. Фатальная почти.

— Что значит, такого типа? — мать отодвинула меня рукой и склонилась над Маргаритой Вячеславовной. — Что значит, спасать? Это ещё надо посмотреть, что у вас за дочь и почему она на моего сына повесилась! Нашла дурака, да? С квартирой, машиной, положением в столице? Да он у меня выгодный жених, между прочим. Щёлкни я пальцами, здесь очередь выстроится, между прочим. И все как на подбор — умные, красивые, интеллигентные. И все будут счастливы замуж за Сеню выйти, а не за его квартиру-машину.

Маргарита Вячеславовна медленно поднялась. Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

— Да как вы смеете! — голос у неё неожиданно низкий, словно из глубокой пещеры эхом звучит. — У нас дочь, между прочим, тоже не на помойке найденная! Умница и красавица не чета вашим столичным ш…штучкам! Школу и институт — с отличием! Гран-при выиграла! Её сюда пригласили работать, чтобы вы знали! И ещё нужно посмотреть, кто кого достоин!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надя наконец-то оторвала совершенно красное лицо от рук. Она уже не смеялась, но слёзы искрились в глазах. Губы дрожали. Надо было прекращать балаган.

— Надь, — бережно передаю я Мусю в её руки. — Подержи, пожалуйста. Мать моя набирает побольше воздуха в лёгкие.