Полезла в мужские игры, девка, так и не обессудь. Получишь как баба – от мужчин.

Что она может сделать?

Белая одежда – ее минус. Надо срочно обратить ее в плюс. Тира сорвалась с места. Она знала, где протекает ручей. Она заранее все обдумала.

Пока бьет барабан, надо кое-что сделать.

Вот и ручей.

Тира упала на колени, позволила себе несколько торопливых вздохов, и принялась черпать со дна ил и листья. Коса?

А и пусть, потом промою! Ее вообще стоит обвалять в грязи, да покрепче.

Не прошло и сорока ударов, как девушка превратилась в подобие лесного чудовища. Какие там светлые волосы? Какая кожа?

Одни глаза видны, и то веки грязью намазаны.

А теперь можно медленно идти к святилищу. Глупо мчаться на другой конец леса, словно загнанный олень. Все равно за тысячу ударов сердца никто лес пробежать не сумеет. А если бы скорость спасала – зайцы были бы бессмертными.

Это задание не на силу, а на ум.

Первое – на силу, на искусность владения мечом. Второе на сообразительность.

И Тира медленно, не спеша, чтобы не пропороть сучком ногу, пошла по лесу.

***

Треск веток, шум, крики…

Вся эта какафония то приближалась, то отдалялась, заставляя Тиру поеживаться. Хотя последнее – все же от ветра. Это Вирма, днем здесь тепло, а вот по ночам холодно. И сыро. А она еще и дополнительно в грязи извалялась.

Надо побыстрее дойти до святилища, пока ее по стуку зубов не вычислили.

Буквально в десяти шагах от нее промчался молодой парень. За ним гнались двое воинов.

Тира прижалась к стволу дерева, прижухла, словно ее здесь и не было, постаралась слиться с длинным силуэтом. Вот так… обвиться вокруг дерева, словно плющ. Ее здесь нет.

Погоня оборвалась криком и ударом.

– Есть один!

– С почином, Торв…

Мужчины-охотники смеялись, подшучивали…

Тира медленно, шаг за шагом отходила подальше, следя, чтобы не хрустнула под ногой ветка, чтобы не выдал ее проблеск света…

Вот так.

Скрыться за деревьями, за кустарниками, а там уж можно и чуть ускориться.

До святилища около пятисот шагов.

Наверное, это не вполне честно, но до посвящения каждый из новиков побывал в храме. Пригляделся, подумал, как сюда лучше добираться. Военная хитрость.

Тира не стала исключением.

Деревья тянулись почти до самого святилища, а вот площадка шириной шагов в двадцать перед ним, была расчищена. И ее надо перебежать. Или что-то еще…

Попасться будет очень обидно. Очень.

Тихо-тихо, шаг за шагом Тира подбиралась к своей цели.

Вот и святилище.

Не стоит воображать себе храм с колоннами или нечто вроде готического собора – вирманам чужды были такие изыски. Не до жиру – быть бы живу. А потому святилище было выстроено самой природой. Пять дубов срослись между собой ветками при жизни, да и сейчас были еще не мертвы, а дуб – это дерево Олайва. Что уж проще, настелить несколько досок для крыши и устроить очаг посреди святилища. Поставить алтарь – и вздохнуть спокойно.

Храм готов.

А все остальное…

Олайв – бог воинов. Ему не нужно золото – только сталь. Не нужны монеты – только кровь. Изображения? Вот до такой наглости, чтобы изображать богов, вирмане никогда не доходили. Это же БОГ. Как ты можешь его вообразить или изобразить? Он непредставим нашим человеческим рассудком.

Альдонай? Иконы?

Это можно оставить на совести материковых. Странная у них вера, что ж теперь.

Вот и полянка. Казалось бы, перебеги, войди в святилище…

И почему Тире так не хотелось этого делать?

Она прижалась к дереву, замерла, сливаясь с ним воедино, и пристально вглядываясь в окружающий мир из лунных пятен и черных теней. Что ей не нравится?

Запах.

Запах мужчин, потных и разгоряченных бегом по лесу. Запах есть, а мужчин нет. Вывод?

Они где-то прячутся. Тира принялась присматриваться. Это как в игре в облака: сначала ты ничего не видишь, а потом понимаешь, что вон то облако похоже на кита, а второе, которое плывет за ним – на осьминога. Симпатичного такого… где же они?

Ветер качнул дерево, заставив Тиру качнуться вместе с ним, но пока еще она ничего не видела. Но услышала.

К поляне кто-то шел.

Достаточно медленно, тихо, но – этот человек плохо ходит по лесу. Она слышит, значит, и все остальные тоже услышат. Тира ждала.

Озираясь по сторонам, на поляну перед святилищем вышел один из новиков. Выдохнул с облегчением – дошел! И уже ничего не боясь, пошел через поляну.

Наивный.

Две тени выросли, словно из подземного мира, хоть ты Холоша в свидетели зови. Парень и пикнуть не успел, забился в руках противников, пытаясь сопротивляться – Тира поняла, что это ее последний шанс. И рванула вперед так, словно за ней лично Холош гнался.

Шаг, другой, откуда-то к ней тянется рука, увернуться, проскочить под ней, почти прокатиться по земле – и ввалиться в двери святилища.

Все.

Дошла.

Кроме Тиры испытание прошли еще три новика. Оставалось последнее.

Море.

Уэльстер, Кардин.

Альдон Петерс без особого удовольствия разглядывал сидящего перед ним мужчину.

Высокого, красивого, знатного, богатого, кстати – неженатого… почему альдону решительно не нравился герцог Альсин?

Потому что альдон не был девушкой и имел натуральную ориентацию?

Нет.

Подсознательно люди всегда распознают таких, как Робер, и стараются держаться от них подальше. Даже если слова «одержимость», «безумие», «мания» не всплывают в их разуме, их все равно никто не отменял.

– Ваша светлость…

– Альдон…

Робер покорно поцеловал протянутую ему руку с перстнем, преклонил колено, но взгляда не отводил. И не смирением полыхал тот взгляд, нет, не смирением. Не для разговора о боге пришел сюда герцог.

Это понимал Робер, это понимал альдон, а раз так… а чего тянуть? Все равно не отвертишься, выслушать придется.

– Примите мою исповедь, альдон Петерс?

Альдон склонил голову, осеняя герцоге знаком Альдоная..

– Альдонай да услышит тебя, Робер Альсин.

Герцог на это не рассчитывал, но ему и альдона хватит. А остальное – так, оформление.

– Я грешен и делами своими, и помыслами…