От неожиданности мой отряд даже перестал стрелять: когда ещё в реале увидишь такой вот стоп-кадр? Внезапно кусты, из которых минуту назад выскочили мутанты, зашевелились, и оттуда вышла долговязая фигура в потрёпанной майке и тёмных штанах. Дирижёр держал руки с растопыренными пятернями над головой и как будто упирался ими в нависшее над землёй небо. Если б я стопроцентно не знал, что означает этот жест, то мог бы подумать, что мутант сдаётся. Наверняка подобные мысли проскользнули в головах у ребят.

На самом деле псионик как бы говорил, что не хочет причинить нам вреда, и приглашал кого-нибудь из нас к беседе.

Я придвинулся к Бульбашу, осторожно похлопал его по плечу.

– Передай Гиви, чтобы ни в коем случае не стрелял. И пусть проследит за Косарём.

Белорус скосил глаза в мою сторону:

– А ты куда? – В его голосе сквозило неподдельное удивление.

– Увидишь, – ответил я и ободряюще подмигнул Насте.

Она улыбнулась мне в ответ. После логова нюхачей от её обид не осталось и следа.

Бульбаш сделал, как я просил. Услышав, как он передаёт мои слова Гиви, я положил «калаш» на землю и встал в полный рост.

– Куда?! – сдавленно шикнул Бульбаш, вскинул автомат, готовясь в любой момент спустить курок.

– Не дури! – прошипел я сквозь зубы, поднял руки над головой и сделал несколько шагов навстречу дирижёру.

– Здравствуй, Человек! – раздался в моей голове холодный размеренный голос.

Дирижёры, как и карлики, впрочем, предпочитали говорить без слов. Они не доверяли вербальному способу передачи информации, справедливо полагая, что часть вложенного в слова смысла будет безвозвратно утеряна. Недаром ведь говорят: каждый понимает в меру своей испорченности.

– И тебе доброго дня, Большой, – так же беззвучно ответил я и одновременно с мутантом опустил руки. – Ты хотел что-то предложить? Говори.

– Я не хочу вражды. Нам нечего делить. Оставьте мой дом в покое. Я не трону вас.

– Мы не были у тебя дома, о чём ты говоришь? – удивился я.

– Те двое вышли оттуда. Я возвращался с охоты. Хотел отдохнуть. Вы начали стрелять. Почему? Я не сделал вам ничего плохого.

В голосе дирижёра звучала неподдельная обида. Он и в самом деле был расстроен нашим появлением. Что ж, я его хорошо понимал: вряд ли кому-нибудь понравится, вернувшись с прогулки домой, застать там грубых и нахальных незваных гостей.

– Прошу прощения, Большой! Я не знал, что ты здесь живёшь. Нам дали задание всё тут проверить, потому мы и пришли сюда. Я не хочу тебе зла, но лучше бы ты ушёл. Потом. Сейчас уйдём мы. После нас обязательно придут другие, и они не будут с тобой говорить.

– Я знаю, – в голосе Большого звучала грусть. – Ты единственный из людей, кто может говорить с подобными мне, и то потому, что сам ты уже наполовину не человек. Если б все были такими, как ты, многие проблемы исчезли бы сами собой. Всё зло в Зоне от людей. Никто из нас, мутантов, не отнимает чужую жизнь просто так, от нечего делать, тогда как вы, люди, убиваете ради убийства. Уходите. Я не причиню вам вреда.

– Хорошо, Большой, мы уходим. Но ты бы послушал меня…

– Нет! – отрезал дирижёр. – Я не уйду из дома. Скажи своим, чтобы не лезли сюда.

– Боюсь, они меня не послушают, – мысленно посетовал я. – Тебе лучше уйти.

Мутант медленно покачал головой.

– Я всё сказал, а теперь идите.

Подчиняясь молчаливому приказу, его свита легла на землю и словно задремала. Я осторожно, чтобы не спровоцировать дирижёра, поднял руку, прижал звукосниматели ларинга к шее:

– Внимание всем! Без лишних движений осторожно отходим к лесу. Автоматы убрать за спину, не стрелять. Это приказ.

– Колдун, ты в своём уме? – прошипел наушник голосом Гиви.

– Делай, как говорю, – размеренно сказал я. – Вздумаете брыкаться, шансов выжить у нас не останется.

Я не преувеличивал. Свита суггестора изрядно поредела, но по-прежнему представляла собой большую опасность. Кроме того, сам псионик обладал недюжинной силой, раз держал под контролем целое стадо. С таким мутантом связываться было себе дороже, поэтому я и взывал к благоразумию товарищей.

– Бульбаш, возьми мой автомат, – попросил я напарника, кивнул дирижёру и первым потопал прочь от капонира.

Я шёл не оглядываясь. Да мне это было и не нужно, я и так знал, что отряд идёт за мной.

Уже на краю леса мы остановились и стали наблюдать за тем, как команда дирижёра уходила под землю. Последним к капониру подошёл хозяин стаи. Он оглянулся, перед тем как ступить на ведущую вниз бетонную лесенку, и я отчётливо услышал в голове: «Прощай!» Ссутулившись, псионик скрылся в подземелье.

– Ну и что это было? – спросил Бульбаш, возвращая мне автомат.

– Да, Колдун, объясни, с чего вдруг ты поверил мутанту? – встрял в разговор Гиви.

Настя и Косарь промолчали, но я видел в их глазах тот же невысказанный вопрос.

– А что, лучше было бы с ним воевать? – ушёл я от прямого ответа. – Разве плохо получилось?

– Нет, но всё могло выйти по-другому, – гнул свою линию Бульбаш. – Ты рисковал не только собой, но и нами.

– Никем я не рисковал, – устало вздохнул я, – а наоборот, спас вас. Вы не первый день в Зоне, должны понимать, что здесь многое не поддаётся рациональному объяснению. Пошли уже, нечего зря время терять.

Мы двинулись по краю лесной опушки к отмеченной на карте КПК «чёртовой деревне». Раньше через эти места проходила сталкерская тропа. Ей активно пользовались, пока семейство сушильщиков не облюбовало нижние этажи водонапорной башни. Строение из красного кирпича находилось почти в центре заброшенной деревушки, так что двуногие кровопийцы контролировали не только само поселение, но и подступы к нему.

Какое-то время ходячие пиявки терроризировали одиночек, пока Палёный с Болтом не объявили мутантам войну. Оба сталкера были не от мира сего и предпочитали не очень распространённое в Зоне оружие: Палёный пользовался огнемётом, а Болт – пневматическим многозарядным арбалетом. Эти ребята за один день уничтожили всех тварей до единой: одних сожгли, других прошили насквозь толстыми арбалетными болтами. Вожака погибших сушильщиков Болт пришпилил к кирпичной стене в назидание другим мутантам, чтоб неповадно было. Похоже, сушильщики намёк поняли, поскольку никто из них в водонапорке и вообще вблизи этой деревни с тех пор не селился. А обглоданное «слепышами» и поклёванное воронами тело вожака ещё долго наводило страх на новичков и «отмычек», пока одной тёмной ночью кто-то из мутантов не утащил изрядно подвяленный труп к себе в логово. Это Зона. Здесь едой не принято разбрасываться, даже такой, как мумифицированная падаль.

Однако через освобождённую от сушильщиков деревню сталкеры ходили недолго. После очередного сильного выброса здесь возникла редкая аномалия. Ни один из детекторов не мог её определить, даже проверенные временем болты и гайки спокойно падали на землю, не фиксируя изменений физического пространства. Да и внешне она себя не выдавала: никаких искрящихся молний, воздушных вихрей, кругов примятой травы, вдавленного грунта или луж зеленоватой пузырящейся гадости.