Клео рассмеялась. Рассмеялась сейчас, вспоминая далекое прошлое и радуясь распускавшемуся за высокими окнами рассвету. Знакомый врач придумал в своей голове что-то еще, что-то пикантное, оправдывающее поведение Клео, и это рассмешило его, заставило улыбаться вместе с ней. Клео было плевать, о чем он думает. Безумная ночь осталась в прошлом, и это главное. Но затем Клео подумала, что следом за утром настанет день, за днем вечер, а за вечером снова придет ночь. И вот тогда безумие и тени вернутся.

– Хватит спать! – сказала она детективу Оливеру, проходя в его палату.

Он открыл глаза. Клео улыбнулась, сказала, что операция прошла успешно. Она пыталась говорить о чем-то отвлеченном, о чем угодно, но только не о том, что случилось с ней ночью и занимало все мысли.

– Что с тобой случилось? – спросил детектив Оливер, неожиданно оборвав на полуслове.

Клео замолчала, смутилась, затем, буквально выдавливая из себя слова, начала рассказывать о том, что произошло после того, как его увезли в больницу. Сначала о том, что было днем, затем о ее подозрениях, что кто-то уничтожает улики, свидетельства того, о чем рассказал Гирт Делавер – мертвец, от тела которого ничего не осталось. Наконец настала очередь ночи.

– Только пообещай, что не назовешь меня сумасшедшей. По крайней мере, пока не дослушаешь до конца, – попросила Клео.

Детектив кивнул. Клео тоже кивнула, постаралась устроиться на стуле так, чтобы не встречаться с ним взглядом. Утро за окнами распустилось, расцвело. Солнечный свет прогнал ночные страхи, сжег их, заставил отступить, как свет ламп заставлял отступать напавшие на Клео тени.

– Думаешь, это были те самые тени, которые убили Гирта Делавера? – спросил детектив, когда рассказ Клео подошел к концу. Она пожала плечами, но глаза ее говорили, что она именно так и думает.

– Они сожгли мне кожу на ноге, – Клео показала детективу Оливеру рану на щиколотке. – Еще немного, и у меня обнажились бы кости, как это случилось с твоей рукой, – она снова посмотрела за окно: дневной свет успокаивал. – Боюсь даже представить, что будет, когда настанет ночь, – призналась Клео. Она взяла Оливера за здоровую руку, заглянула в глаза. – Это не может быть безумием. Не может быть случайностью. Ты ведь тоже видел, как тени забрали подозреваемого. Видел ту странную руку… А черная машина? Она ведь была реальна. Ее видела девушка, которая привезла меня сюда.

– Ты запомнила номер?

– Только часть, но ведь такие машины редкость. Ей должно быть полвека, не меньше.

– Увидим.

Детектив Оливер поднялся на ноги и начал одеваться. Правая рука была забинтована. Он не чувствовал пальцев, но врачи не могли сделать большего. Оставалось ждать. А ждать можно где угодно. Именно об этом он и сказал врачу, который пытался оставить его в палате. Поймав такси, он предложил Клео заехать к ней домой, чтобы она могла переодеться, но получил отказ.

– У меня в кабинете есть одежда, – сказала Клео. Оливер не стал спорить.

В участке комната для допросов была закрыта, и из-за двери исходил тошнотворный запах гнили и плесени. Останки Гирта Делавера отправили в морг, в соседний холодильник с Надин Торн. Других доказательство не осталось. Если, конечно, не считать двух свидетелей: Клео Вудворт и Джейсона Оливера. Но кто даст гарантию, что на следующее утро их не отправят в холодильники рядом с Гиртом Делавером и Надин Торн. Так, по крайней мере, думала Клео. Стояла за спиной детектива Оливера, пока тот искал в базе данных черную старую машину, часть номерного знака которой была ему известна, и старалась не замечать тошнотворный запах, исходивший из комнаты для допросов, которым пропитался весь участок.

– Может, сходишь пока за кофе? – попросил Оливер, которого начало раздражать присутствие Клео, ее нервозность.

Выбив из пачки сигарету, он закурил, задал новые параметры поиска. Компьютер попросил подождать несколько минут. Одна затяжка, другая. Синий дым поднимался к потолку. Запах табака забивал запах гнили и плесени из комнаты для допросов. Вернулась Клео с кофе и пирожками. Еще пара затяжек. Пара глотков кофе. Компьютер пиликнул. На экране появилась фотография черного «мустанга» модели прошлого века. Тишина. Обернуться. Посмотреть на Клео.

– Это она. Это та самая машина, которая едва не сбила меня ночью.

– Ты уверена? – разочарованно спросил Оливер. – Судя по документам, ее давно отправили в утиль.

– А хозяин? Должно же быть хоть что-то. Место утилизации? Кладбище автомобилей?

– Хочешь, чтобы мы проверили его?

– Почему бы и нет, – Клео подалась вперед, прочитала адрес. – Это ведь недалеко.

– Недалеко, – нехотя согласился Оливер.

Они покинули участок. Утро только начиналось. Дорога до автомобильного кладбища заняла чуть больше часа, и когда они добрались до закрытых сетчатых ворот, не было еще и полудня. Сторожевая собака увидела чужаков и залаяла, брызжа слюной. Хозяин автомобильной свалки долго не подходил к воротам. Он был толстым и одет в засаленный синий комбинезон. Грязные волосы достигали плеч. Общался он так же, как и выглядел. Даже после того, как детектив Оливер показал ему свой жетон. Но и не пустить гостей на территорию свалки толстяк не решился.

Больше часа они бродили между уходящих в небо рядов динозавров автопромышленности. Толстяк-хозяин потел и бормотал себе под нос проклятия. Где-то далеко лаяли сторожевые собаки, не желая сидеть на привязи. Полуденное солнце пекло, жарило. Запахи машинного масла смешивались с запахами гнили и плесени. Жирные мухи грелись на остовах машин. Детектив Оливер прошел мимо разбитого вдребезги «форда» последней модели, выпущенной с бензиновым двигателем. Тошнотворный запах гнили усилился. Жирных мух стало больше. Они кружили над ссутулившимся следом за «фордом» крохотным «шевроле». Женская светло-зеленая машина пострадала от несильного лобового удара. Пластиковый корпус рассыпался до лобового стекла. На приборной панели виднелась засохшая кровь. Оливер подошел ближе к машине.

– Что за вонь? – спросила за его спиной Клео Вудворт. Она достала носовой платок и прижала к лицу.

– Может, одна из моих собак издохла? – растерянно предположил толстяк-хозяин.

Детектив Оливер открыл багажник. Молодая девушка лет двадцати уставилась на него выеденными червями пустыми глазницами. То ли от запаха, то ли от вида разложившегося человека Клео вырвало. Толстяк-хозяин попятился. Никто ничего не говорил. Тишина и палящее солнце. Лишь где-то далеко лаяли собаки, но это только сгущало нереальность происходящего здесь, на свалке разбитых и ржавых автомобилей, среди которых гниет тело молодой девушки… Более десятка девушек, тела которых найдут ближе к вечеру на этом кладбище времени и технологий. Девушек, из которых полностью выкачали кровь – об этом позже скажет патологоанатом. Черный «мустанг» так и не найдется. Детектив Оливер объявит его в розыск. Обыск на автомобильной свалке продлится до позднего вечера. Сторожевые собаки толстяка-хозяина будут лаять до хрипоты, а после, когда обыск закончится, начнут жалобно выть… Но все это будет потом. Сейчас есть лишь крохотный светло-зеленый «шевроле» и разлагающийся труп молодой девушки в багажнике, да толстяк-хозяин, который пятится назад, упирается спиной в пирамиду разбитых машин, трясет испуганно головой: бледный, растерянный.