Мне становится стыдно. И еще меня тошнит, но это, наверное, из-за бутылки текилы, которую я высосал, когда вернулся домой после того, как отвез Хартли. Ссоры типа такой всегда гонят меня прямиком к бару.

«Сколько раз мне еще нужно извиниться, чтобы ты простила меня?»

Ответа нет.

В досаде я сажусь на кровать и бьюсь головой о мягкое изголовье. И тут же печатаю следующее сообщение.

«Я ОЧЕНЬ виноват, Хартли. Мне хреново, потому что я привез тебя туда и вынуждал остаться против твоей воли. Ты имеешь полное право злиться на меня».

Снова молчание.

«Чего ты хочешь от меня?»

«Искренности» – вот такой ответ я наконец получаю.

Искренности? Что, черт возьми, это значит? Я потираю подбородок и пялюсь в экран телефона. Я же попросил прощения. Вот ей искренность самая что ни на есть. Раскаиваться вообще для меня в новинку. Разве она этого не понимает?

Пальцы зависают над экраном. Что мне сказать, чтобы прозвучало достаточно убедительно?

«Я сама искренность, детка».

Но, прежде чем отправить сообщение, я еще раз перечитываю его. И еще раз. После третьего раза понимаю, что это худший ответ в истории человечества. Вообще-то, переписка – не самая сильная моя сторона. Но вот если бы она была здесь, то смогла бы увидеть, как я сожалею о произошедшем.

«Приезжай и сама убедишься, что я настроен серьезно».

«Ну разумеется».

Что, черт побери, это значит? Хартли как сложная формула траектории полета, и, к сожалению, у меня ни шпаргалок, ни приложения на телефоне, которые бы помогли мне.

«Я не могу быть серьезным все время. Это скучно».

«Иногда, если тебе скучно, – это хорошо. Только в тишине можно расслышать биение сердца».

Она цитирует строчку из какой-то песни? От этой девчонки не знаешь, чего ожидать.

Я постукиваю пальцами по краям телефона, пытаясь придумать самый лучший ответ. Но ничто из приходящего на ум не работает…

Она попросила меня быть искренним. Вот почему я не могу написать ничего достойного? Все кажется пустым. Быть искренним. Мои пальцы начинают печатать.

«Я не хочу потерять твою дружбу. Ты мне нравишься».

Нажимая кнопку «отправить», я вдруг понимаю, что впервые говорю девушке что-то подобное.

Ты мне нравишься.

Я сотни раз произносил: «я хочу тебя», «ты секси, горячая, улетная, клевая», говорил девчонкам комплименты, вселял в них уверенность. Бывало даже, что кричал от счастья, но, по-моему, никто из них мне по-настоящему не нравился.

А вот Хартли мне нравится.

Я смотрю в телефон и мысленно прошу ее ответить. Когда появляется зеленое окошко с новым сообщением, облегченно выдыхаю.

«У тебя странный способ это показать».

Немного не то, на что я рассчитывал, но она хотя бы не послала меня куда подальше.

«Я люблю летать на самолетах, помнишь? Но папа запретил мне. Так что иногда мне нужна разрядка. Бои – единственный безопасный способ. То есть народ приходит туда по собственному желанию».

У меня такое чувство, будто я вскрыл себе грудь и позволяю Хартли заглянуть внутрь. Там не все идеально, но мне не хочется отпускать ее.

«Дай мне еще шанс, Х.».

«Ох, ОК. Я и не понимаю, и понимаю тебя. Ты прощен, но в эти выходные я занята».

Я чешу нос. Мне это не нравится. Она все выходные будет париться из-за этих боев.

«Что там у тебя? Я могу помочь».

«Если ты сожалеешь по-настоящему, то дай мне этот уик-энд».

«Почему? Я могу лично показать тебе, насколько сожалею».

«Или ты можешь показать это, выполнив мою просьбу».

«Если это взрослая жизнь, то она мне не очень нравится».

«Всегда пожалуйста», потом: «Спасибо, что был честным со мной».

Я отправляю ей смайлик, но она не отвечает. После десяти минут разглядывания собственного сообщения до меня наконец доходит, что на сегодня она закончила общение.

Когда тебе нечем заняться, время тянется очень медленно. Каждая минута тянется как час, а час – как день, к полудню ощущение, как будто прошел целый месяц.

– Какой сегодня день?

Но в комнате никого, кроме меня, поэтому ответа нет.

Мне нужно выбраться из этого проклятого дома. Вот в чем моя проблема. Я человек действия, не люблю что-то долго обдумывать, поэтому отправляю сообщение Пашу, потом – Дому, ну а затем – Бэббиджу.

Все трое молчат.

Значит, остается только семья.

Я пускаюсь на поиски Эллы и нахожу ее у бассейна в окружении листов бумаги. Взяв из холодильника две бутылки с водой, сажусь на шезлонг напротив нее и прикладываю одну бутылку к ее ноге.

– По-моему, ты хочешь пить, – заявляю я.

Она поднимает глаза.

– Да неужели?

– Точно тебе говорю. – Я растягиваюсь на шезлонге. – А еще тебе нужен перерыв.

Элла смеется.

– Если честно, я только что села.

– Отлично. Тогда я еще не успел помешать тебе. Давай лучше посплетничаем, подружка.

Эллин смех перерастает в безудержный хохот.

– Боже, Истон, пожалуйста, никогда больше так не говори.

– Почему? Я подумал, что ты оценишь мое предложение. Вы с Вэл все время этим занимаетесь.

– Неправда!

Я задираю ноги кверху и улыбаюсь во весь рот. Сегодня прекрасный день, и настроение улучшается на глазах. Похмелье еще дает о себе знать, но в висках стучит уже не так сильно, да и на сердце нет прежней тяжести. Хартли больше не злится на меня – она изменила статус до «рассержена». Ну, пусть хотя бы так.

– Ладно, так и быть. Если ты хочешь посплетничать, подружка, давай начнем. Что ты хочешь от Хартли Райт кроме очевидного? – добавляет Элла, когда я в недоумении смотрю на нее.

– Не знаю. Она новенькая. А мне скучно.

– Но она не игрушка, – строго говорит Элла.

– Знаю. – Я откручиваю крышку с бутылки и делаю несколько глотков. – Она мой друг, ясно?

– Ты не дружишь с девчонками, Ист.

– Еще как! С тобой и Вэл, например.

– Да, но только потому, что ни одна из нас никогда не станет с тобой спать. Если бы мы даже вдруг захотели и ты бы знал, что это разрушит нашу дружбу, то все равно не задумываясь выбрал бы секс.

– Если бы вы с Вэл захотели заняться сексом втроем? Хм, конечно же, я выбрал бы секс.